меня, и я чувствую исходящую от него тревогу. Подползаю ближе и осторожно накрываю ладонь своей. Он не отдергивает, только смотрит, как я несмело переплетаю наши пальцы. Никакого подтекста, просто молчаливое выражение поддержки.

– Расскажи, почему ты здесь и кто этот другой? – Я продолжаю разговор, начатый полтора месяца назад. Эйден усмехается, наконец взглянув на меня.

– Миледи, вы удивительны, – слышу изумление в голосе и сама отворачиваюсь.

– Кого ты ищешь? Может, я смогу помочь? – Чувствую, что неотвратимо краснею.

Он встает и тянет меня за собой. Поднимаюсь, не до конца осознавая происходящее. Эйден медленно преклоняет передо мной колено и почти невесомо касается губами тыльной стороны запястья. От потрясения теряю дар речи.

– Ваша щедрость не знает границ, – восхищенно шепчет он. Отдергиваю руку: его дыхание непривычно щекочет пальцы. – Миледи, я разыскиваю душу, исчезнувшую из моего мира. И вы очень похожи на нее.

– Погоди, ты же искал любимую, – непонимающе вопрошаю я, припоминая тот разговор. Он поднимается, пронизывающе смотрит на меня, и я отвожу глаза, снова краснея. Не понимаю, почему вдруг стала так реагировать, и боюсь даже взглянуть на него.

– Прошу, пройдемте к столу, – приглашает Эйден, указывая в сторону кухни. Послушно следую за ним, сердце неистово бьется, мне не хватает воздуха. Что это со мной?

Он галантно отодвигает для меня стул, и я сажусь за стол. Сервировка на высоте, все, как я помнила с того раза. Нюх не подвел, овсяная каша передо мной украшена свежими ягодами клубники, образуя трилистник. Снова замечаю, что накрыто только на одного, и уже вскидываю голову, готовая возмутиться, как меня перебивают:

– Миледи, мне не нужна пища так часто. Сегодня я не смогу разделить с вами трапезу.

Я киваю на стул: не хочешь есть, тогда хотя бы сядь рядом. Не могу видеть, как он стоит. Эйден обреченно смотрит на меня и через несколько долгих минут тишины садится рядом.

– Рассказывай, – бодро прошу я, взяв в руки ложку.

– Хорошо, миледи, – кивает он. Покорность немного удивляет, в прошлый раз я не смогла вытянуть ни слова. Невольно замечаю, как взгляд сапфиров рассеялся, но стараюсь не придавать этому значения.

– Другие миры отделены от вашего завесой, – начинает Эйден. Я пытаюсь жевать и одновременно слушать. – Для перемещения можно использовать специальные порталы или артефакты. Драконы для этого используют крылья, они обладают нужной силой. – Я поперхнулась, а он продолжил. – Ангелы, обитающие вне миров, следят за тем, чтобы вселенские законы не нарушались. Если существа из других миров станут приходить сюда, люди быстро вымрут. Вы очень слабы, и ангелы пристально следят, чтобы вы не подвергались излишней опасности.

Никак не могу удержаться от вопроса:

– А зачем им это?

– Это – работа, данная им Создателем. Я не выяснял подробнее, миледи, – пояснил он.

Задумываюсь над тем, что и у этих существ есть свой мотив, но помалкиваю. Вместо этого спрашиваю:

– А почему они пропустили тебя?

– У них не было выбора, – уклончиво отвечает Эйден, весь подбираясь. – Я устроил небольшой хаос в их царстве, и ангелам пришлось сотрудничать.

Подозрительно сощуриваюсь: переполох, значит? Неужели он сильнее созданий, призванных следить за порядком между мирами? Как-то не вяжется со смыслом.

– Так и что привело тебя в наш… мир?

– Моя любимая умерла, – вмиг мрачнеет он. – Она принадлежала древнему знатному роду. И дракон, занимающий одно из самых высоких положений в нашем мире, вынуждал ее выйти за него замуж. А после отказа не сдержал ярости и убил. Я догадывался, что ему не хватит опыта уничтожить ее душу, и попытался отыскать. Пришлось отправиться к ангелам, чтобы получить информацию о перемещениях души. Они… немного помолчали, ссылаясь на законы, а потом… все же согласились помочь. Так я узнал, что душа моей любимой где-то здесь, в теле человека. А в связи с тем, что время в наших мирах течет по-разному, ангелы сообщили, что за время моих поисков реинкарнация души стала взрослой. Однако остальное они скрыли, как бы я ни спрашивал.

Эйден умолкает, уставившись в одну точку. Я почти физически ощущаю сейчас его боль, но не представляю, как могу помочь. Он не знает ни имени, ни внешности, совсем ничего.

– И ты пришел сюда, чтобы найти ее? – подсказываю я, рассеивая гнетущую тишину.

– Да, – спустя минуту молчания кивает он. – Но не успел я ступить в ваш мир, как столкнулся с тем самым драконом, убившим мою возлюбленную. Я долгое время наводил справки об этом мире. Наверное, он просчитал мои планы еще тогда. И едва я понял, кого встретил, он обжег меня пламенем. Драконий огонь опасен даже для самих драконов, я чудовищно обгорел. Если бы не вы, миледи, я бы уже умер.

Застаю себя с полуоткрытым ртом и тут же выпрямляюсь, вернув самообладание. Значит, я на самом деле спасла его, а мне казалось, он обманщик. Вижу, что Эйден не собирается ничего добавлять, и сама задаю главный вопрос:

– Как же так вышло, что уже на следующий день ты выглядел практически здоровым?

Он сцепляет руки на столе и долго-долго смотрит на них. Мне становится не по себе от этого взгляда, но я проявляю завидное упорство, сохраняя маску бесстрастности. За смоляной челкой не могу разглядеть его глаз, хоть и чувствую ядовитую скорбь.

– Миледи, это не так, – отвечает он, и я непроизвольно вздрагиваю: голос наполнен горечью и болью, пропитан насквозь мучительными воспоминаниями. Снова появляется знакомая мне с прошлого раза складочка между бровей. Так и хочу прикоснуться пальцем и разгладить.

– Я не понимаю, что это значит? – произношу едва слышно, пугаясь собственного голоса.

– Внешние повреждения легко заживают на драконах, но боль от них не проходит еще несколько недель, – он поджимает губы, хмурится. Меня передергивает от осознания. А ведь я прогнала его, даже не выслушав до конца. Эйден нуждался в поддержке, а я…

Накрываю сцепленные ладони рукой и пытаюсь заглянуть в глаза. Он отворачивается.

– Прости, пожалуйста, – искренне извиняюсь и завладеваю его безраздельным вниманием. Эйден смотрит на меня с необъяснимой нежностью в смеси с потрясением. – Очень сложно было поверить в твою историю, но я не дала тебе ни единого шанса объясниться. Мне так жаль, я бросила тебя, когда…

Обрываюсь на полуслове. Он резко притягивает меня и почти невесомо целует. Касание легкое и вместе с тем немыслимо чувственное. Я застываю, в глазах темнеет, и первые мгновения даже не осознаю происходящего. А когда доходит, реакция следует незамедлительно: звонкий удар – и следом я вижу опущенную голову с покрасневшей щекой.

– Глубоко сожалею, миледи, – тихий шепот слышится обреченным, но мне