— Послушайте, Олег, — сделала она первыйосторожный заход. — Вы, вероятно, испытываете настоящее удовольствие,когда женщина проглатывает какую-нибудь микстуру или приклеивает к ранкелейкопластырь? — Кутайкин изумленно поглядел на нее. — Признайтесь,вы тащитесь, когда ее спину прожигает горчичник и она корчится и молит опощаде? А потом вы собственноручно закапываете ей в уши борный спирт!

— Куда?

— В уши. Или в нос. В зависимости от диагноза. Выобмазываете ее гусиным жиром и наблюдаете, как тело ее корчится в конвульсиях!

— Послушайте, Софья, по-моему, у вас жар, —пробормотал Кутайкин и потянулся рукой к ее лбу.

— Вот! Видите? Вам не терпится начать! —вдохновилась Софья. — Вас переполняют эмоции!

— Это правда, — признался тот. — Эмоций хотьотбавляй. Но я стараюсь их сдерживать. Хотя бы до тех пор, пока не начну поитьвас молоком с содой.

— Э-э-э… — протянула Софья, шныряя глазами посторонам. — Надо поставить цветы в вазу.

«Зачем я его впустила? — подумала она, преисполнившисьраскаяния. — За живую душу вполне могла сойти кошка Федора. А с этимтипом, пожалуй, будет непросто справиться. Может, применить к нему то средство,которое вывело из строя Лидию?»

Как только она сунула розы в воду, в дверь позвонили вовторой раз.

— Кто это? — удивился Кутайкин так, будто прожил вэтой квартире лет двадцать и по вечерам к нему ни разу никто не заглядывал.

— Сейчас пойду и посмотрю, — обрадовалась Софья.

Радовалась она не просто так. Если это какие-нибудь бандитыили убийца в темном пальто, Кутайкин может стать ее защитником. Если же этокто-то совершенно безобидный, Марианна, например, или двоюродный брат изПитера, он поможет ей избавиться от Кутайкина.

Однако ее ожидал некий промежуточный вариант. Это былСуданский. Командировочной сумки при нем не оказалось. В руках он держал букеткрасные роз, совершенно идентичный тому, который притащил предыдущий гость.«Вероятно, этими розами торгуют где-то возле моего дома, — подумаласмятенная Софья. — Боже мой, что же делать?»

Ей страшно хотелось впустить Суданского. Она словно дитяобрадовалась его возвращению. Однако Кутайкин никак не вписывался в ситуацию.

— Вы испортили мне вечер! — шепотом заявила она,вернувшись в комнату и смахивая с щек нежданные злые слезы. — Там стоитчеловек, который для меня многое. значит. А из-за вас с вашим маниакальнымстремлением скормить мне пригоршню таблеток я не могу его впустить!

— Что ж, тогда я впущу его сам, — гордо заявилКутайкин и, не обращая внимания на попытки Софьи вцепиться ему в горло, прошелв коридор и распахнул дверь.

Возникла немая сцена. Суданский с розами в руках глупоглядел на Кутайкина, который засунул руки в карманы и воздел одну бровь вверх.Софья, оставшаяся в комнате, забралась под одеяло и затаилась там. Она былауверена, что сейчас последует обмен «любезностями», после чего Суданскийшвырнет розы на пол и уйдет, не оборачиваясь. Или унесет розы с собой, сказавКутайкину какую-нибудь гадость.

Однако через минуту ей пришлось убедиться в том, что онасовершенно не знает человека, который потряс ее воображение.

— Здравствуйте! — сказал Суданский, проталкиваясьв коридор, — Примите розы. Хорошо бы вскипятить и подсластить воду, вкоторую вы их поставите. И срезать стебли по косой. Бутоны тотчас распустятся,будут замечательно пахнуть и простоят как минимум неделю, не уронив ни лепестка.

Разговаривая, Суданский разделся и, не сняв башмаков,потопал в комнату. Кутайкин, обутый в старые тапочки Романа, тут жепочувствовал себя неуютно. Кроме того, Суданский был выше, крепче и сильнее,что тоже отрицательно влияло на его чувство собственного достоинства. Букетроз, который ему всучили, призывал к каким-то решительным действиям. Вот толькок каким? Реакция Софьи должна была подсказать, как вести себя с незнакомцем.Однако Софья не выказывала никакой реакции. Она лежала, высунув из-под одеяла нос,и разглядывала люстру.

— Ну что у вас тут? — бодро спросил Суданский,озирая сброшенную на пол подушку, коньяк и лекарства на тумбочке. — Грипп,любовь или недоразумение?

— Недоразумение, — мгновенно ожила Софья.

Нет, определенно она обожала Суданского! Всего пара слов — инеловкости как не бывало! Выпроставшись из-под одеяла, она широко улыбнулась:

— Ты уже вернулся из командировки?

— Она была местной.

— Только не говорите мне, что это ваш муж! —воскликнул рассерженный Кутайкин. — Вашего мужа я знаю в лицо!

— Я гораздо лучше, чем муж, — сказалСуданский. — Я новый Сонин друг. А вы наверняка старый друг. Поэтому уменя перед вами преимущество.

— Я тоже новый друг, — сообщил Кутайкин,ожесточенно засовывая второй букет в ту же вазу, в которой уже стоял егособственный.

— Соня, тебе не кажется, что ты разбрасываешься? —поинтересовался Суданский.

— Я должна сообщить тебе очень важную вещь! —ответила Софья, не обращая на Кутайкина никакого внимания. — «Шляпа номеродин», Люкин, был шантажистом. Он выманил у одного типа целую кучу денег.

— С чего ты взяла?

— Эти деньги у меня здесь. Под кроватью.

— О, черт! — пробормотал Суданский. — Соня, яоставил тебя утром у себя на кухне в разобранном состоянии. Я был убежден, что послевчерашних возлияний ты проведешь спокойный день в своей тихой конторе.

— В моей конторе не может быть спокойных дней, —возразила Софья, — потому что она находится в эпицентре ужасных событий.Именно вокруг нее убивают людей.

— Послушайте, дорогая моя! — подал голосКутайкин. — Во что это вы впутались?

— Ай! — отмахнулась та.

И в этот момент снова позвонили в дверь. Все трое напряженнопереглянулись.

— Ситуация становится интересной, — первым подалголос Кутайкин. — Если это еще один ваш новый друг, мне придется признать,что я вообще не разбираюсь в женщинах.

— Это Роман, — шепотом сообщила Софья, на цыпочкахвозвращаясь из коридора. Глаза у нее были круглыми, как у Федоры, которая какраз выглянула из-под дивана. .

— Роман — это у нас кто? — попыталсясосредоточиться Суданский.

— Это муж, — прошипел Кутайкин.

— Ах, да-да. Муж. Тот, который с биноклем торчит подаркой дома напротив агентства? — жестко уточнил Суданский. — Мнекажется, сейчас самое время прижать его к ногтю. Открой ему дверь.

— Ты с ума сошел? — возмутилась Софья. — Настут слишком много.

— Значит, сделаем так. Мы с товарищем прячемся, тывпускаешь мужа и начинаешь задавать вопросы в лоб. По поводу бинокля и всетакое. Посмотрим, как он себя поведет. А я буду на страховке. Так что ничего небойся.