сторону, не позволяя солдатам вновь схватить его. Мгновение – и, развернувшись, некромант рванул назад, туда, где остался поворот, ведущий в мертвецкую. Калеб помнил, как, воруя тело Жозефины Ранье, изучил подземные коридоры близ мертвецкой. Оставалось лишь добраться до знакомых подземелий и выбраться наружу. Это приключение заняло около получаса. Оказавшись на свободе, Калеб скинул с себя сутану и затерялся в узких парижских улочках. Спиной прижимаясь к холодной стене, юноша размышлял, что делать дальше. «Нужно понять, куда могла отправиться Мадлен. Ну же, Калеб, думай, думай…» Но, как бы ни старался некромант, он не находил ни единой зацепки. Тогда, стараясь держаться в тени, он побрёл в сторону «Бедного путника», надеясь в книгах найти ответ, как отыскать местонахождение живой души. Петляя по длинным улочкам, Калеб выскочил на дорогу и вздрогнул от неожиданности, едва не попав под копыта коня. Всадник, нёсшийся во весь опор, едва успел натянуть поводья.

– Куда ты лезешь, жить надоело? – вскрикнул молодой мужчина, грозно посматривая на Калеба.

Некромант поднял глаза и вдруг узнал всадника:

– Ты же… Фабьен! Я тебя помню.

Всадник тоже узнал юношу, но не был настроен на долгий разговор.

– Да, да, я тоже тебя помню. Но мне некогда болтать, уйди с дороги, иначе мы его упустим!

– Кого? – поинтересовался некромант.

– Его… Наваррского, – одними губами прошептал Фабьен. – Он тайно отбыл из замка. Думаю, он приведёт нас к Селесте.

– И к Мадлен! – воскликнул Калеб и тотчас добавил: – Возьми меня с собой.

Думать долго было некогда, и, махнув рукой назад, Фабьен произнёс:

– Поедешь вместе с Тьерри, братом Селесты. Он всё равно плетётся медленнее, а я постараюсь не упустить короля.

Недолго думая, Калеб вторым всадником ловко вскочил на коня, что вёз незнакомого юношу. Лошади вновь сорвались с места и понеслись по дороге, ведущей прочь из Парижа.

* * *

Пещёра, что стала обителью тьмы, многие столетия пряча в своих недрах алтарь Абраксаса, начала меняться. В ужасе оглядываясь по сторонам, Мадлен боялась, что с потолка посыплются камни и навсегда похоронят их здесь. Но, несмотря на дрожь, прошедшую по стенам, камни оставались на месте. Оккультисты выстроились в плотное кольцо, и теперь, куда бы ни падал взгляд, всюду мелькали их мёртвые лица.

– Мне страшно, – чуть не плача, шептала Селеста, прячась за спиной подруги.

– Мы ещё не проиграли, это не может быть нашим концом, – пыталась успокоить её Мадлен, но сама не очень верила своим словам.

– Абраксас! – обращаясь к статуе, взревел Анри. – Ты не войдёшь в этот мир через меня. Я более не твой верный раб! Тебе не получить моего согласия!

В эту минуту знак бесконечности, вырезанный на постаменте под ногами бога, начал светиться белым светом. С каждой секундой свет становился всё ярче и ярче. Часы в руках статуи вдруг оторвались от каменной ладони и, воспарив над ней, начали медленно переворачиваться в воздухе.

– Что происходит? – спросила Мадлен.

– Я не знаю, Мон Этуаль, не знаю… – растерянно шептал Анри.

Вдруг яркая вспышка, вырвавшаяся из камня, залила собой всю пещёру. Не выдержав, Мадлен крепко зажмурилась.

Она распахнула глаза, лишь почувствовав, что свет больше не слепит её. До этого окаменевшее тело вновь обрело способность двигаться.

Разминая руки, девушка закрутила головой, пытаясь осмотреться.

Но то, что открылось её взору, повергло мадемуазель Бланкар в ужас.

Каменная стена за спиной Абраксаса исчезла. Там, куда падал её взор, кружил бесконечный хаос чужих миров. Казалось, что именно там обитает само время. Мадлен не знала и не понимала, как в одночасье изменилась пещёра. «Все это дело рук Абраксаса», – догадалась она.

– Что это там? – За спиной раздался до боли знакомый голос.

Наваррский, кружа на месте, с удивлением и опасением посматривал на открывшийся его взору хаос. Король старался не подавать вида, что всё происходящее до ужаса пугает его. Но Мадлен не видела, скорее, чувствовала его страх. «Он не верит Абраксасу, так же как и я, и боится, что мы не уйдём отсюда живыми». Подняв глаза на девушку, Анри шагнул вперёд.

– Мон Этуаль, ты знаешь, что это за место?

– Нет, но полагаю, что это разрыв времени, в котором и существует Абраксас, – предположила Мадлен.

Прищурившись, присмотревшись, она поняла, что между миром бесконечного хаоса и пещёрой, в которой они находились, проходила тонкая, едва заметная завеса.

Указав на неё пальцем, девушка прошептала:

– Видимо, это и есть тот барьер, что Абраксас не может перешагнуть без ритуала.

Мадлен и Анри одновременно подняли головы, взглянув на каменную статую, возвышающуюся прямо перед ними. Казалось, будто она стала ещё больше. Всматриваясь в лицо каменного истукана, Мадлен была готова поклясться, что выражение его лица изменилось, став мрачнее и злее.

Над его ладонью парили часы, крутясь, позволяя белому песку времени перетекать из одной половины в другую.

«Время утекает…» – подумала девушка, заворожённо глядя на белый песок внутри часов.

В эту минуту руку девушки пронзила дикая боль.

– Аааа… – Закричав, Мадлен закатала рукав и увидела, как вспыхнул чуть ниже локтя вырезанный на коже символ.

– Ааааа, – спустя несколько мгновений пространство наполнил крик Анри.

Хватаясь за грудь, король пытался сорвать с себя одежду, но у него не ничего не выходило. Корчась от боли, он согнулся пополам, изменившись в лице. Но это мучение длилось недолго. И боль отступила так же быстро, как и пришла. Селеста, все это время безмолвно стоявшая неподалёку, едва не лишилась чувств, слыша эти крики.

– Чертовски неприятно… – Наваррский попытался усмехнуться, отбрасывая прилипшую к влажному от пота лбу прядь чёрных волос.

Но в этот момент в голове зазвучал чужой голос. Мадлен встрепенулась, обратившись к статуе. Она тоже слышала бога, говорящего с ней.

«Слишком долго я был заперт в каменном теле.

Моя сила была скована, взор слеп.

Но сегодня всё изменится…

Переступи порог вечности, сосуд… иди на мой голос…»

Наваррский скользнул взглядом по мраморному истукану.

– Я не стану выполнять твоих приказов. Знаю, ты слышал меня: сделке конец, я не отдам тебе своё тело!

– Ты уже его отдал, глупец…

На груди Анри вновь вспыхнул символ. Несколько оккультистов, разорвав круг, медленно приблизились к королю. Схватив его под руки, они поволокли Анри к границе, разделяющей два мира.

– Не трогайте меня, руки прочь! – отбиваясь, кричал Наваррский, но оккультисты были сильнее.

Видя, что Анри не может сопротивляться слугам Абраксаса, девушка бросилась на помощь. Её руки крепко вцепились в королевские одежды, пытаясь удержать короля. Но силы были неравны.

В какой-то миг тело Мадлен замерло, застыло на месте, не позволяя пошевелиться.

– Мадлен, Мадлен… – Видя, что происходит,