ключа. Нет, вообще-то взламывать замки я умела, научил один вор в благодарность за то, что выходила его раненого брата. Но для этого дела требовались кое-какие инструменты, которых я сдуру не захватила.

— Не откроешь? — заметно расстроился гремлин.

— Посмотрим, — хмыкнула я.

Расплести печать было делом буквально минутным, а вот с замком пришлось повозиться. Телекинез для меня был сложен в принципе, а уж удерживать разом четыре предмета и вовсе удавалось с трудом, но я всё-таки справилась. Повезло, что дверь заперли всего на один оборот, иначе авантюру пришлось бы отложить.

Ещё большим везением оказалось то, что дверь на улицу запиралась только на засов изнутри. Выйдя на крыльцо, я зажгла фонарь и осмотрелась. Сразу за небольшим газоном проходила огибавшая замок дорога, по которой днём гоняли учеников в целях тренировки, а дальше начинался сад. Точнее то, что когда-то было садом. Судя по его нынешнему виду, несколько лет за ним не ухаживали совершенно, и он успел превратиться в дикие заросли.

— Нам туда, — махнул лапой гремлин в сторону этих самых зарослей.

Дорожка до того заросла травой, что с трудом угадывалась в слабом свете фонаря. По ней мы дошли до беседки, опутанной вьюнком и плющом. Назвала бы это место романтическим, но, учитывая чисто мужской контингент обитателей замка… В общем, лучше было предположить, что построили её тут для красоты и потому что в садах вроде как полагается строить беседки.

— Здесь? — спросила я о чём-то задумавшегося гремлина.

— Беседка должна быть эта, другой я не находил, — подтвердил он. — Теперь нужно идти до стены.

— А поточнее? — хмыкнула я.

Стена тут была везде и, учитывая её длину, ориентиром быть не могла никак. На то, чтобы всю её обыскать, и года не хватит, пожалуй. Зато ноги в этих зарослях действительно переломать проще простого.

— Он сказал — прямо от беседки дойти до стены, а дальше к югу двадцать шагов, — ответил гремлин. — Там будет камень у самой земли, его вытащить надо.

— Сказал кому? — уточнила я, чувствуя прилив острого желания хотя бы погасить лампу, чтобы перестать быть настолько заметной.

— Не знаю! — почти рыкнул нечистик. — Парню какому-то. Но его тут нет сейчас, я проверял.

Наверное, стоило поторопиться, но я продолжала стоять в нерешительности. Надо было сразу спросить, чего там именно прохвост подслушал! Меньше всего на свете хотелось столкнуться с подельником Шолтана. Сюда он явно послал мага, а в драке между магом и ведьмой на ведьму способен поставить только сумасшедший. При всём богатстве своего арсенала гадостей, я просто в ход пустить ничего не успею.

Напрасно я поддалась на уговоры хвостатого, не выяснив всё на месте. О чём вообще думала?! Не стоило идти сюда одной, надо было подождать возвращения Рейна и пойти вместе. Да и вообще, дождаться этого загадочного мага, схватить его и как следует тряхнуть. И вот почему, спрашивается, все эти здравые мысли пришли мне в голову только сейчас?!

— Поторопись, — попросил гремлин, нетерпеливо крутясь у моих ног. — Нужно успеть забрать книгу раньше этого мага.

— То есть, ты полагаешь, он может явиться сюда буквально с минуты на минуту? — уточнила я, не трогаясь с места.

— Думаю, доберётся к утру, не раньше, — неожиданно усмехнулся гремлин. — Я испортил портал в Хемроке, так что ему придётся или ждать, или делать крюк через Сартон. А там торговцы злые, как собаки, нипочём вперёд не пропустят.

— Это ты молодец, — заметила я мрачно, прикидывая место на стене, откуда считать шаги. — Но он может прыгнуть и прямо сюда, на маяк.

— Ага, — согласился нечистик. — Но это ему дорого обойдётся, сил вскрыть тайник не останется. К тому же магистры пристанут с вопросами, к чему такая спешка, не случилось ли где чего. А оно ему надо — столько внимания к себе привлекать? Ну нет, пойдёт через Сартон как миленький.

— Если есть время до утра, — поинтересовалась я, признавая здравость этих рассуждений и несколько успокаиваясь, — зачем сейчас спешить?

— Потому что скоро пойдёт ночной патруль, — сердито объяснил гремлин. — Хочешь объяснять им, какая нелёгкая тебя сюда в такое время принесла?

Я задумчиво почесала нос. А зачем вообще что-то им объяснять? Не спалось, вышла свежим воздухом подышать. И вот, дышу, красотами сада любуюсь, а заодно ищу травки от бессонницы. И что они мне скажут? Да ничего, если только среди них не окажется подельников Шолтана. А ведь могут и оказаться. Я бы на месте этого мерзавца обязательно оставила кого-нибудь приглядывать за тайником. Хотя бы уже потому, что в замке толпа учеников, повсюду сующих любопытные носы.

— Идём, — решилась я, наконец-то высмотрев в зарослях крапивы проход к стене.

Проход, конечно, был больше воображаемый, но тут хотя бы не было таких клубков колючей лозы, как в других местах. Зато крапива вымахала мне по грудь, так и норовила обжечь ладони.

Подняв руки, как сдающийся в плен солдат, я пробралась по остаткам дорожки, заброшенной, кажется, ещё задолго до войны, и оказалась у стены. Здесь была полоса, очищенная от растительности, причём явно магией. По ней, надо полагать, и ходил патруль, не продирались же они в самом деле через лозу и крапиву.

— Быстрее!

Гремлин выплясывал вокруг меня в точности как голодный кот, наконец-то дождавшийся хозяйку и старающийся напомнить о себе. Я даже ненадолго прониклась его настроением. Вернулась чуть назад, к беседке, и отсчитала двадцать шагов.

Видимо, имелись в виду всё-таки мужские шаги, потому что подозрительный камень я заметила порядком дальше, чем остановилась, закончив счёт. И наконец-то поняла, почему гремлину понадобилась именно ведьма. Только она способна вскрыть тайник другой ведьмы без шума, пыли и ущерба для содержимого.

— Ключ мог бы и стащить, — проворчала я, опускаясь на колени и принимаясь изучать запирающие печати.

Налепила их моя неизвестная коллега от всей души, только в первом слое я насчитала шесть, а под ними виднелись ещё несколько. Честно сказать, на первый, да и на второй взгляд создавалось ощущение, что ключ тут не поможет. Тот, кто с ним сюда придёт, рискует остаться не только без книги, но ещё и без пальцев.

— Пытался, — мрачно буркнул гремлин.

Я действовала очень аккуратно, но всё равно, распутав и сбросив первую печать, охнула от болезненного укола и сунула палец