Через несколько мгновений он протиснулся в двери и вышел на пустынную улицу. Мы встретились на тропинке, ведущей к корпусу «Вика», быстро и бесшумно пошли по ней, держась на безопасном расстоянии друг от друга.

Погода была ужасная — холодная и немного моросящая — не совсем подходящая для прогулок под луной. Плюсом такой погоды было то, что во время нашего похода мы не встретили ни одного человека.

Мы прошли мимо мужских корпусов и уже собирались свернуть за угол, когда я импульсивно схватила его за руку и втащила в углубленный вход Бурваш-холла, подтолкнув к большой дубовой двери и прислонившись к нему так, чтобы упереться лбом в его плечо.

— Мне нужны объятия, Дэниел, — умоляла я.

— С тобой всё в порядке, кошечка? — Он опустил мой капюшон и посмотрел на меня, в его глазах читалось искреннее беспокойство.

— Я в порядке. Но от объятий мне стало бы легче.

— Думаю, я справлюсь. — Он крепко обхватил меня руками. Его куртка была холодной и влажной — не самые лучшие условия для теплых и утешительных объятий, но этого должно было хватить.

— Лучше? — спросил он.

— Не совсем. Честно? Я не хочу, чтобы ты возвращалась домой.

— Мы не можем оставаться здесь. Холодно. Я должен отвезти тебя домой и найти себе такси.

— А можно мне пойти с тобой? — Я ненавидела просящую нотку в своем голосе.

Он вздохнул и засунул руки в карманы.

— Я просто хочу посмотреть, где ты живешь, — сказала я. Лгунья. Скорее, я просто хочу увидеть твою кровать. И лечь в нее. Голой. С тобой. — Позволь мне поехать с тобой на такси, а потом ты сможешь отправить меня прямо домой, обещаю. Мне нужно было побыть с ним наедине. Где-нибудь в более теплом месте, чем это.

Он осмотрел мое лицо, мышцы на его челюсти безумно дергались. Он натянул на меня капюшон, заправив мои волосы, а затем натянул свою толстовку поверх шапки.

— Что-то подсказывает мне, что я об этом пожалею, но… ладно, давай пройдемся. На Бэй-стрит. Ты готова? — спросил он, в его глазах мелькнуло предвкушение.

— Безусловно. — Моё сердце бешено колотилось, я была в ужасе.

Мы выбежали на тротуар и побежали. Было холодно, а от моросящего дождя становилось еще холоднее. Боже, я была в ужасной форме. Я ругала себя за то, что была такой «диванной картошкой». Через квартал у меня заныло в боку, и я не могла видеть, куда бегу, так как капюшон мешал, а дождь бил по лицу, когда я бежала.

— Мы можем притормозить? — спросила я, слегка задыхаясь. — Твои ноги на три фута длиннее моих.

Мы перешли на быструю ходьбу. Предвкушение того, что мы с ним сядем на заднее сиденье такси, затмилось болью в боку и приливом крови к вискам.

— Ну вот мы и приехали, — сказал Дэниел, резко остановившись и притянув меня к себе на углу Бэй-стрит. Он махнул рукой приближающемуся такси. Когда оно остановилось у обочины, Дэниел открыл заднюю дверь и провел меня внутрь.

— Милл-стрит в районе Дистиллери, пожалуйста.

Я откинула капюшон, боясь подумать, как я должна выглядеть. Дэниел протянул руку и провел большими пальцами под моими глазами.

— Косметика растеклась? — спросила я, постепенно восстанавливая дыхание.

— Немного, — сказал он, снова нежно погладив меня по щекам. — Ну вот, уже лучше, — он взял мои руки и нежно поцеловал пальцы, отчего по мне пробежала дрожь. — Твои пальцы замерзли! — воскликнул он, дыша на них, чтобы согреть.

— Я знаю. У меня были перчатки раньше. Я, должно быть, оставила их на скамейке в Бреннан-Холле.

— О, чёрт, это я. Прости.

— Не волнуйся. Они не были дорогими. Я вообще ужасно отношусь к перчаткам. Постоянно их теряю, — призналась я с досадой.

— Кажется, я припоминаю ещё один случай потери перчатки не так давно, — он посмотрел на меня с тайной улыбкой.

— О, пожалуйста, не напоминай мне. Не могу поверить, что ты застал меня плачущей. Я чувствовала себя такой идиоткой.

— Эй, — мягко сказал он. — Не говори так, — он притянул меня к себе и уткнул мое лицо в свою чудесно пахнущую шею. Я удовлетворенно вздохнула. — Я не думал, что ты идиотка. Считал, что ты удивительна. Я и сейчас считаю тебя потрясающей, — прошептал он.

Не найдя нужных слов, чтобы ответить на его чувства, я прижалась к нему ещё ближе, счастливо вздыхая. Расстегнув молнию на его куртке и толстовке, я провела рукой по его груди.

— Мне нравится эта футболка на тебе. И пахнет хорошо.

В его груди раздался нежный смех.

— Думаю, это комплимент, — сказал он, нежно проводя пальцами по моим волосам.

— Определенно. Знаешь что? Мне бы понравилась одна из твоих рубашек. Я бы спала в ней. Если ты не можешь быть в моей постели, мне нужно что-то, что пахнет тобой.

— Это странная просьба…

— Я так не думаю, — защищаясь, сказала я. — Ты совсем не понимаешь женщин, не так ли?

Он мрачно посмотрел на меня.

— Наверное, мне не хватает практики, — признался он. Внезапно он стал похож на мальчика-подростка, впервые открывающего свое сердце девушке.

— Тогда нам придется поработать над этим, не так ли? — прошептала я.

Я оставила мягкие поцелуи по его челюсти, постепенно продвигаясь к подбородку. Его голова откинулась на сиденье, и он вздохнул.

Неужели это мой шанс урвать поцелуй? Его губы были слегка приоткрыты. Это было бы так просто. Но тут он откинул голову в сторону, и губы оказались вне пределов досягаемости.

Я поцеловала его в челюсть, вернулась к уху и прикусила мочку. Моя рука на его груди почувствовала учащенное биение его сердца. Я нежно дышала ему в ухо и услышала его резкий вздох.

— Дэниел… — он тихо застонал.

Я нежно говорила ему в шею:

— Я так сильно хочу тебя. Не думаю, что смогу ждать. Я не просто так это говорю. Я имею в виду, я действительно не думаю, что смогу ждать.

Он поднял голову и переместился на сиденье, нахмурившись, глядя на меня.

— Может, нам стоит перестать так поступать друг с другом. Очевидно, что нам обоим становится тяжело.

Вот дерьмо. Это определенно не тот ответ, на который я надеялась. Я хотела, чтобы он рассыпался. Мы направлялись к его квартире. Никто не должен был знать. Я снова постаралась не выдать своего отчаяния.

— О, неужели ты оставишь меня неудовлетворённой? — сказала я, прибегая к безопасным словам Шекспира.

Он улыбнулся.

— Какое удовлетворение ты можешь получить сегодня вечером, сумасшедшие ножки?

— Если тебе нужно спрашивать, значит, у тебя нет практики, — сказала я. — И это довольно иронично, что