я цитирую Ромео, а ты — Джульетту. Разве не ты должен быть тем, кто не может себя контролировать, пока я неистово отбиваюсь от твоих ухаживаний? — Я пыталась сохранить лёгкий тон, но была искренне поражена его самообладанием. Любой другой парень уже срывал бы с меня одежду на заднем сиденье такси.

— Не обманывай себя, думая, что я образец добродетели, Обри. Это не так. И, пожалуйста, не сомневайся в том, насколько ты желанна. Ты знаешь, как сильно я хочу тебя. Ты также знаешь, почему мы должны ждать, — он вздохнул в отчаянии. — Я не хочу повторять это снова.

Я высвободилась из его объятий и откинулась на спинку кресла, не только расстроенная, но и раздраженная всей этой ситуацией. Дэниел потер лицо, не менее раздраженный.

— Уже не знаю, что сказать, Обри. Мне жаль, что ты раздражена. Мне казалось, что вечер прошел хорошо. Нам было весело, и ты так хорошо ладишь со всеми. Всё получилось с Джули и Джереми. Это действительно всё, на что я рассчитывал этим вечером. Мне жаль, если ты думала, что на повестке дня были другие дела.

Я посмотрела на него с недоверием.

— Ну, тогда я выгляжу как какой-то одержимый сексом урод. Большое спасибо.

— Да ладно, я не это имел в виду. Просто мы не можем продолжать так нагнетать обстановку. Это нечестно по отношению к каждому из нас. Я действительно старался вести себя хорошо сегодня. Думаю, нам нужно немного сдержаться. Ты согласна?

Я уклонилась от ответа на его вопрос.

— Мы почти приехали? — Мне нужно было, чтобы он вышел из машины. Я боялась, что скажу что-то, о чём потом буду жалеть.

— Да, ещё пару минут, — сказал он. — Хорошо, — я решительно держала рот закрытым.

— Обри, пожалуйста, не будь такой.

— Не будь такой?

— Неразумной, — сказал он.

Я прикусила язык. Досчитала до десяти. Старалась не сорваться.

— Может, и так. Может быть, я не создана для этого. Я предупреждала тебя, что не терпелива и теперь сам видишь, что я имею в виду. Прости, что разочаровала тебя так основательно.

Он вздохнул и покачал головой.

— Я не знаю, что, чёрт возьми, здесь происходит. Что только что произошло?

— Не знаю. Может, нам обоим нужно время, чтобы подумать.

Мне больше нечего было сказать. Я была обижена и хотела пойти домой, чтобы зализать свои раны наедине. Он молчал и не двигался.

Судя по всему, мы добрались до места назначения, потому что такси было припарковано у обочины. Водитель повернулся на своем сиденье, ожидая оплаты. Я не стала смотреть в окно, мне больше не хотелось видеть квартиру Дэниела. Я держала руки скрещенными и смотрела вперед. Дэниел дал водителю деньги и велел отвезти меня обратно на Чарльз-стрит.

Он открыл дверь и вылез наружу, просунув голову внутрь.

— Можно я позвоню тебе завтра?

— Мне всё равно.

— Всё равно? Это мило…

Он захлопнул дверь и скрылся за машиной. Я даже не смотрела, пока уезжала.

Глава 22

Гордость

Всякая гордость — это добровольная гордость, и твоя гордость такова.

(«Труд любви потерян», Акт II, сцена 1)

ВЕРНУВШИСЬ в КВАРТИРУ, я сразу пошла в свою комнату. Я сомневалась, что Джоанна вообще будет дома в тот вечер, но не хотела пересекаться с Мэттом, если он вернется домой раньше времени.

Переодевшись в пижаму, я плюхнулась на кровать. Хотя боль в голове утихла до легкой пульсации, мое сердце ныло, и я сгорала от стыда. Я уставилась на телефон, водя большим пальцем взад-вперед по экрану. Лучшим выходом было бы написать Дэниелу или, еще лучше, позвонить ему и извиниться. Но такая перспектива пугала. Он был так разочарован, когда захлопнул дверцу того такси. Что, если бы за последний час он решил, что я не стою таких хлопот? Прямо сейчас я могла бы цепляться за надежду, что он простит меня. Если бы я позвонила и столкнулась с пренебрежительным ответом, это был бы конец всему. Я не была готова к такому.

Что заставило меня повести себя так глупо? Дэниел был прав. Я вела себя неразумно. С моей стороны было неправильно так легкомысленно относиться к его чувствам. Я сорвалась и вела себя как ребенок. Но была ли полностью виновата? Он был инициатором всех наших флиртов — объятий, переписки, намеков — и всегда отступал, когда решал, что все зашло слишком далеко. Он заводил меня уже несколько дней. На этот раз я была зачинщиком, и он сразу же меня сторонится. Что тоже было нечестно с его стороны.

Я была так смущена. В глубине души чувствовала, что должна извиниться перед ним, хотя бы за то, что так раздраженно отреагировала на его отказ, но не была готова взять на себя всю ответственность за нашу ссору. Вся ситуация была отвратительной.

Дрожа, я забралась в постель с телефоном, установив громкость звонка на максимум на тот случай, если он позвонит или напишет мне ночью. После того как несколько часов ворочалась с боку на бок, я, наконец, заснула, крепко сжимая телефон в руке.

* * *

На следующее утро я проснулась в девять утра. С одной стороны, это было хорошо, потому что означало, что я хорошо выспалась. С другой стороны, мой телефон не звонил, чтобы разбудить меня, что, безусловно, плохо.

Где мой телефон? Я пошарила по кровати, заглянула под одеяло и приподняла подушку. Ничего. Подтянувшись к краю кровати, выглянула из-за края и увидела на полу свой телефон, на котором мигал красный индикатор сообщения. Я схватила его трясущимися руками. Уведомление на Facebook. Кто-то прокомментировал фотографию, которую я опубликовала неделей ранее. Черт. От Дэниела ничего.

Ни звонка.

Ни сообщения.

Что это значило? Он обижен? Зол? Испытывал ли он такие же угрызения совести, как и я? Боялся воспользоваться шансом позвонить или был слишком горд, чтобы сделать это?

Следующие полчаса я провела, свернувшись калачиком в постели, перечитывая сонет, который он написал для меня, вспоминая тот день, когда мы переписывались в библиотеке Харт-Хауса, и как он заставил мои колени подкашиваться, не прикоснувшись ко мне ни единым пальцем. Он был невероятно сексуален. Нет, я просто не могу нести ответственность за то, что так сильно хочу его. Какая женщина в здравом уме сможет устоять перед ним?

Я продолжала мучить себя, листая календарь и с тоской разглядывая сделанные Дэниелом от руки заметки. Записка Эйприл, от которой у меня всего несколько дней назад кружилась голова, теперь вызывала желание плакать. Я методично помечала красным