выгорания. И кьюры… Кьюры пострадали тоже. И у меня складывается ощущение, что это был не откат, а именно целенаправленное воздействие на них.

Пусть я поняла мало, звучало логично.

– Вот только несмотря ни на что, они выжили и почти полностью восстановились. А Луиза Лец погибла, – нахмурилась я. – Это значит, что он отобрал у нее магию?

Сойка тихонько чирикнула. Я жадно уставилась на нее, пытаясь понять, не подает ли птица знак. Но та снова нахохлилась и замолчала.

– Даже если и не отобрал, Лец такого вмешательства не пережила, – констатировал Фрид.

– Этот человек должен был не один год учиться, чтобы придумать свой ритуал, – разумно заметил Леон.

– А еще экспериментировать, – согласился Фрид. Немного подумал и посмотрел на меня. – Что там за гнездо нежити было в лесу?

– Трупы мелкой живности, – ответила, перебирая в памяти вчерашнюю ночь. – Белки, зайцы и все такое.

– Пойдем-ка посмотрим на твой трофей.

Я подорвалась и бросилась в подвал. За мной с нервным мявканьем спешил Мик. Вчера я заперла сову в самой маленькой комнате, закрыв дверь чарами и укрепив поводок. Поэтому обнаружила ее там же, где и оставила, сидящей в дальнем углу и таращившейся на дверь пустыми глазницами.

– Мя? – вопросительно мяукнул Мик.

Фрид остался у порога. Я сама, осторожно натягивая поводок, шагнула к сове. Иногда нежить сохраняла обрывки воспоминаний своего живого тела, но быстро стало понятно, что это был не наш случай, к сожалению. В этой сове ничего не осталось, кроме нескольких инстинктов, трансформированных Потусторонним. Нападать, жрать, прятаться… Примитивные желания примитивной твари.

Остановившись в шаге от некро-птицы, я села на пол. Мик устроился рядом, и мы вместе, почти что одними глазами, посмотрели на голые кости. Их окутывала темная дымка, видная только некромагу, в которой кое-где еще можно было распознать переплетения энергетических каналов. Но все они переплетались в одной единственной точке: крошечной искорке Потустороннего, бившейся там, где когда-было сердце.

И больше ничего. Ни ритуальных знаков на костях, ни чужого поводка, ни эха заклинаний. Хотя все это позволило мне сделать совершенно однозначный вывод.

– Это дикая нежить, – проговорила я, изучив птицу со всех сторон.

– Дикая?

За спиной послышались шаги. Фрид подошел ко мне и опустился на колено.

– Или стихийная, как еще говорят некромаги. То есть ее не поднимали некромагией намеренно, – пояснила я. – Она поднялась сама.

– Почему такое происходит?

– Причин несколько. Некроманомалия, побочный эффект какого-нибудь ритуала. Ну или она просто умерла неправильно.

– Каким образом животное может умереть неправильно?

– С ней что-то случилось перед смертью. Что-то, что искорежило ауру. У животных она не такая, как у людей, но вот такого вмешательства вполне хватило, чтобы превратить мертвое тело в нежить.

– Ты говорила, там было целое гнездо, – вспомнил Фрид.

– Да. Десятка два вот таких, как эта сова.

– Это мог сделать человек?

– Да, и я склоняюсь к варианту, что без человека не обошлось. Слишком уж много нежити. Там могла постараться и некроаномалия, конечно, вот только ночью я не почуяла ее следов. Стоит съездить туда еще раз и проверить.

– Я поеду с тобой, – кивнул Фрид, поднимаясь. – Пойдем, не будем терять время.

Ехать мы решили на машине Фрида и уже совсем скоро оказались там, откуда стартовали вместе с Лукашем. Днем все выглядело так же мило и прилично, как и ночью. Аккуратные домики, душистый луг, где сейчас кормились многочисленные пчелы, стена леса. Рядом со стогом, где мы устроили засаду ночью, оказалась разрыта земля, окорок исчез, а следы копыт ясно говорили о том, что на ароматный дух все же явились кабаны.

Я плохо запомнила путь, по которому мы шли, но у нас был Мик, который вполне сошел за проводника. Кот быстро сориентировался и повел нас к оврагу.

– Вот тут все и случилось, – пробормотала я, останавливаясь на его краю.

– Нежить обитала внизу? – уточнил Фрид.

– Да, на самом дне.

– Тогда спускаемся.

При свете дня овраг оказался не настолько глубоким, как мне виделось в темноте, но все равно весьма заросшим. Его дно покрывала густая сочная трава, и я была почти уверена, что от сильных дождей тут образуется настоящее болото. Не самое приятное место для нежити, на самом деле. И еще один аргумент в пользу того, что она завелась тут не сама по себе.

Воткнув посох в мягкую землю, я сосредоточилась и послала во все стороны поисковое заклинание. Чары разлетелись, проникая под землю, окутывая кусты и выплескивалась наверх, за границы оврага, но вернулись ни с чем. Некроаномалии не было. Как не было и старых захоронений, бесхозных артефактов, алтарей и прочих радостей, способных пробудить неживое.

Чтобы найти хоть какие-нибудь следы, я прошлась по оврагу, внимательно глядя себе под ноги. В паре мест опустилась на траву, пытаясь рассмотреть почву под ней. Как следует пошарила по кустам. Собрала все остатки костей и перьев, которые мы пропустили ночью. И задумчиво замерла над этой кучей, пытаясь понять, что именно с ней не так.

– Это тоже нежить? – не выдержал Фрид моего молчания.

– В том-то и дело, что нет, – моргнув, я качнула головой. – Просто кости, не тронутые никакой магией. И откуда их столько? Выглядит странно. Здесь были белки, птицы, ежи, даже один волк. Разные животные собрались здесь в одно и то же время? Или просто умерли в одном и том же месте? Но почему именно в этом овраге?

– А что насчет ритуала?

– Сомнительно. Место для ритуала – хуже не придумаешь. Почва неровная: тут ни четких линий не начертить, ни накопителей не установить. Заросли слишком густые: не развернешься без того, чтобы не зацепиться за какую-нибудь ветку. Да и стенки слишком близко. Если во время ритуала что-то пойдет не так и энергия выплеснется наружу, то она отразится от стенок и срезонирует. А это чревато скорее взрывом, чем внезапным поднятием беличьих трупов.

– Значит, если ритуал и был, то в другом месте, – кивнул Фрид.

– Нет, – протянула, немного подумав. – Откат до сюда в любом случае не дошел бы. Просто здесь были трупы… Откуда взялись трупы…

Мужчина поднял голову и внимательно осмотрел край оврага.

– Это просто могильник, – пробормотал он. – Тела животных принесли сюда и выбросили,