время нашей последней совместной стоянки, в ночь перед уходом отряда к Дварголину, ты говорил о рисунках.

– Да, госпожа.

– И ты говорил, что вы носите с собой краску для этих рисунков и можете сделать их любому из желающих. У тебя есть эта краска?

– Есть, госпожа.

– Тогда сейчас мы вернемся по отдельности к общей стоянке. А позже, когда станем лагерем на ночлег, приготовь все необходимое и жди.

– Мы точно идем на юг, Сдорф?

– Точнее не бывает, господин Ланитар. Сами посмотрите: Стена слева от нас постоянно. И солнце каждый день двигается по небу. Никак спутать нельзя.

– А если ночью и без Стены? Коль будешь в открытом море и без единого ориентира?

– А звезды на что? Вот ночь наступит, покажу одно созвездие. Именуют его Южным крестом. Увидеть надо четыре звезды, которые образуют этот самый крест. Только он маленький больно, сразу можно и не признать.

– А дальше?

– А дальше – смотреть на верхний и нижний углы креста и затем вниз линию вести мысленно. Она-то и будет идти в нужную сторону. Отвести от нее в сторону три пальца. Вот там и будет юг.

– То есть созвездие Южного креста не указывает точно на юг?

– Прямо чтоб на него – нет.

– А почему тогда крест Южным зовется?

– Не ко мне вопрос, господин Ланитар. Одному Богу сие ведомо.

– Господин Эрлей!

– Что, капитан?

– Дезертирство!

– Кто?

– Хали. Все трое. Ушли ночью из лагеря. Никто из часовых не поднял тревогу. Пропажу заметили только сейчас, с рассветом.

– Разбери их бездна! Остальные здесь?

– Да, господин.

– Выдвигаемся дальше. Надо было забрать с собой киносов, а этих – затащить на корабль и утопить в море!

– Киносы более выносливы, господин. Хали всегда отличались своенравием и быстрой утомляемостью в пеших походах. Им привычнее на конях.

– Ретар!

– Что, Стольм?

– Ты, говорят, книжку про нас писать вознамерился.

– Верно.

– И про меня там будет?

– Конечно. И про тебя, и про Сдорфа с Раллином, и про братьев Рогвалдов, и про всех остальных.

– Слушай, а напиши про меня, что я был всех сильнее и красивее. Твоя же книжка точно меня переживет, поэтому никто не узнает, что на самом деле было чуть по-другому. А остальных послабее сделай. Хорошо?

– Я подумаю, Стольм.

– Только обязательно напиши, как я говорю. А я тебе за это расскажу историю. Ты такой нигде и ни от кого не слышал. Про подводных людей.

– Мне два дня назад Третий уже рассказал одну такую историю.

– У меня другая. Слушай. Дед моего деда… В общем, давно это было. Может, даже целый великий круг лет назад. Но точно до войны с ратусами. Звали того деда моего деда Филар. И плыл он как-то на корабле у берега Внутреннего моря…

– У какого из них?

– Что у какого?

– У какого берега плыл? Их там три штуки.

– Не перебивай. Сейчас самое интересное начинается. Значит, был он на корабле кормовым, как ты сейчас. Плывут они вдоль… Точно! Верхний берег это был. Там все и случилось. Стоит он, стало быть, возле борта и ножом подчищает доску. И тут нож выскальзывает – и прямо в воду! Булькнул только – и поминай, как звали. Филар через борт нагнулся, хотел поймать, да где там! И тут видит, как под водой плывет девушка…

– Кто?

– Девушка.

– Подожди, Стольм. А как он ее увидел-то? Через воду?

– Я ж тебе говорю, что возле берега это было. Там вода чистая и видно далеко вглубь.

– Хорошо. А что за девушка?

– Голая. С сиськами и хвостом, как у рыбы. Половина туловища, стало быть, как у человека, а вторая половина – как у рыбы.

– Быть такого не может!

– Да как не может, когда я тебе говорю?! Видел он эту бабу. Красивая, хоть в воду за ней бросайся! На суше таких не встретишь. Стоит Филар возле борта, смотрит во все глаза, а девчонка та круг сделала и вниз, на глубину ушла. Филар ее взглядом проводил, а там на самом дне город виден. Прямо под водой. Ужасно старый и странный. Дома такие, что и представить себе толком нельзя.

– И что, эта девчонка твоя в том городе одна жила?

– Наверняка не одна. Но Филар только ее видел.

– А почему об этом тогда никто не знает? Кто-нибудь еще бывал в том месте? Видел девушку и город?

– Так в том-то и дело, что потом пропали они. Через несколько лет плыл Филар на том же корабле и все высматривал ту красавицу. Глядит – а дно в том месте пустое. Исчез подводный город.

– Ну, это уж совсем на сказку похоже.

– И пусть! Ну и пусть сказка! Зато какая красивая…

– Сильно болит?

– Сильно, Тин.

– Потерпи. Сейчас будет перевал. А как вниз начнем спускаться, станет полегче.

– Да уж. Кто же знал, что нам поперек пути встанет ветвь горной цепи и придется идти напрямую через нее!

– На востоке полно ратусов. Количество их отрядов растет с каждым днем. Мы уже довольно долго идем вдоль границы Южных степей. Обойти ветвь, углубляясь внутрь территории серых королей, слишком рискованно.

– Я понимаю. Помоги только тут. Вот я хромоножка неуклюжая! Задерживаю весь отряд. Даже гномы нас обогнали.

– Ничего. Спустимся и встанем на ночлег. Капитан не поведет дальше, нужен отдых.

– Ой…

– Что такое?

– Болит, Тин.

– Давай я поцелую и будет легче.

– У меня же нога грязная.

– А кто тебе сказал, что я буду целовать именно в больное место?

– Так…

– Может начаться дождь. Огонь лучше спрятать под навес. Ларм, руби ветки. Небо все черное. Если хлынет, мало не покажется, – капитан повернулся к четырем гномам, готовящим себе место для ночлега. – Двуннир, Шестой! Нужно ваше слово.

– В чем вопрос?

– Имеет ли смысл идти дальше, или это место надежное? Если начнется ливень, не окажемся ли мы погребены под оползнем или селем? Я слышал, подобное случается в горах во время ненастья.

– Весьма сомнительно, – Шестой покачал головой. – Сель точно не может. Мы пересекали склон по ту сторону и по эту. Рядом нет ни горного озера, ни реки. К тому же дождь, даже если он начнется сегодня и будет обильным, за одну ночь не сможет выдавить воду из русла. Что же касается оползня, то пока я вижу только одну возможность его появления: землетрясение. Но сие вряд ли возможно сегодня. Горные птицы спокойно кружат над местом гнездовий. Ливень же не сможет быть причиной обвала. Здесь порода однообразная, а оползни случаются лишь там,