Поэтому он остался в роли наблюдателя, следя через окно заразворачивающейся перед ним пьесой на сцене, обычно пустовавшей в это времясуток… Исключая редкие появления Розали. Это была его пьеса, он стал ее авторомблагодаря одному-единственному анонимному телефонному звонку. Вновь появилисьсанитары с носилками, на этот раз они двигались медленнее, потому что наносилках лежала накрытая простыней фигура. Тревожные красно-синие блики мигалокскользили по простыне, по очертаниями ног, бедер, рук, шеи, головы.

Ральф, казалось, снова погрузился в сон. Под простыней онувидел свою жену — не Мэй Лочер, а Кэролайн Робертс, в любой момент голова еемогла расколоться, и черные жуки, те, которые разжирели, питаясь больнымиклетками ее мозга, начнут выбираться наружу.

То, что вырвалось у него из груди, не поддавалосьопределению — это были невыразимые звуки печали и ярости, ужаса и усталости. Ондолго сидел в такой позе, желая только одного — вообще никогда ничего не видеть— и слепо надеясь, что даже если и существует тот неведомый туннель, ему вовсене обязательно входить туда. Ауры таинственны и красивы, но красота всех ихвместе взятых не могла перевесить даже одно-единственное мгновение тогокошмарного сна, в котором он увидел свою жену, закопанную по подбородок в песок,их красота не могла затмить ужас мучительных часов бодрствования по ночам илистрах от вида покрытой простыней фигуры.

Он не просто жаждал финала этого спектакля; сидя в кресле,прижав подушечки пальцев к векам закрытых глаз, он желал, чтобы все закончилось— все, все, все. Впервые за двадцать пять тысяч дней своей жизни он желалумереть.

1

На стене тесного квадратного помещения, служившего кабинетоминспектору Джону Лейдекеру, висел дешевый плакат. Когда-то он изображал слоникаДэмбо с огромными ушами. Теперь же голову Дэмбо закрывала увеличеннаяфотография, с которой смотрела Сьюзен Дэй. Рот и подбородок были аккуратновырезаны, оставляя видным хобот слона.

— Прелестно, — иронично заметил Ральф.

Лейдекер рассмеялся:

— Политически не слишком верно, как вы считаете?

— Мягко сказано, — ответил Ральф, размышляя, что сделала быс таким плакатом Кэролайн, как поступила бы она в данном случае. Было безчетверти два пополудни; понедельник выдался холодным. Ральф и Лейдекер только чтоиз здания окружного суда, где Ральф сделал заявление по поводу вчерашнегоинцидента с Чарли Пике-рингом. Вопросы Ральфу задавал помощник окружногопрокурора, выглядевший так, будто бритва понадобится ему не ранее чем черезгод-два.

Лейдекер сдержал свое первое обещание — он составил Ральфукомпанию, молча просидев в углу кабинета помощника окружного прокурора. Новторое его обещание — угостить Ральфа кофе — оказалось, скорее, стилистическимприемом — ужасного вида варево из автомата, установленного в углу захламленнойкомнаты дежурных на втором этаже. Ральф сделал осторожный глоток иприободрился, поняв, что вкус этого пойла немного лучше, чем его вид.

— Сахар? Сливки? — спросил Лейдекер. — Или пистолет?

Ральф улыбнулся и покачал головой:

— Отлично… Хотя вряд ли можно полагаться на мой вкус.Прошлым летом я перешел на две чашечки в день, и теперь мне кажется вкуснымлюбой кофе.

— То же самое у меня с сигаретами — чем меньше я курю, темлучше они мне кажутся. Запретный плод сладок. — Лейдекер извлек из карманакоробочку с зубочистками, достал одну и зажал губами. Затем, поставив своючашку с кофе на терминал компьютера, подошел к плакату с Дэмбо и сталвытаскивать кнопки.

— Не стоит делать этого из-за меня, — произнес Ральф. — Этоже ваш кабинет.

— Ошибаетесь. — Лейдекер отклеил аккуратно вырезаннуюфотографию Сьюзен Дэй с плаката и, смяв ее, выбросил в корзину. Затем сталсворачивать и сам плакат.

— Да? Тогда почему на дверях табличка с вашим именем?

— Имя мое, но кабинет принадлежит вам и вашимколлегам-налогоплательщикам, Ральф. А также любому репортеру, который забредетсюда с камерой, и если плакат попадет в программу теленовостей, мне придетсятуговато. Я забыл его снять еще в пятницу вечером, а отсутствовал я почти весьуик-энд — очень редкий случай в моей практике, должен вам заметить. — Я понял,что не вы повесили его. — Ральф убрал какие-то бумаги со стула и присел.

— Конечно, не я. Неизвестные доброхоты устроили для менячто-то вроде вечеринки в пятницу. Полный набор с пирогом, мороженым исюрпризом.

— Лейдекер, порывшись в столе, нашел резиновое колечко,надел его на плакат и, весело подмигнув Ральфу, бросил трубочку в корзину. —Мне презентовали набор трусиков с вырезанной промежностью, баллончик длявагинальных спринцеваний с ароматом клубники, подборку антиабортной сыворотки,выпускаемой «Друзьями жизни» — в нее входит и книжка комиксов под названием«Нежелательная беременность Денизы», — и этот плакат.

— Надеюсь, вечеринку устроили не в честь вашего днярождения? — Нет. — Лейдекер, вздохнув, хрустнул костяшками пальцев. — Такмальчики отметили поручение мне особого дела.

Ральф видел слабые вспышки голубой ауры вокруг головы и плечЛейдекера, но сейчас он не пытался расшифровывать их значение.

— Дела, связанного с приездом Сьюзен Дэй? Вы должны охранятьее во время пребывания в городе?

— Прямое попадание. Конечно, полиция штата тоже будет рядом,но в подобных ситуациях они слишком много внимания вынуждены уделять контролюза уличным движением. Приедут и представители ФБР, но они в основном занимаютсятем, что шатаются повсюду, фотографируют и предъявляют друг другу секретныезначки.

— Но ведь у этой дамы должны быть и свои телохранители,разве не так? — Да, но мне неизвестно ни их количество, ни качество. Сегодня яразговаривал с их представителем, он произвел на меня приятное впечатление, нок пятнице мы должны организовать и собственную охрану. Согласно приказу, насдолжно быть пятеро. Я плюс четверо добровольцев. Нашей целью является…Секундочку… Вам это понравится… — Лейдекер, порывшись в лежащих на столебумагах, нашел нужный листок и прочитал:

«…сохранять усиленное присутствие и высокую степеньвидимости».

Он положил бумагу на стол и улыбнулся Ральфу. Однако улыбкаполучилась далеко не веселой.

— Другими словами, — пояснил Лейдекер, — если кто-то решитсязастрелить эту телку или устроить ей кислотный душ, нам потребуется ЛизеттБенсон или другой репортер, чтобы, по крайней мере, зафиксировать факт того,что мы находились поблизости.

— Как вы можете так недолюбливать человека, которого никогдане видели?