— Кто вам сказал, что первым выступает Козлоброд?! Счего вы это взяли?! — кричал Митя, потрясая своей версией списка. —Господин Оболенски немедленно покинет зал и вычтет с вашей забегаловки все нашиденьги!

— А если Козлоброд не прочтет первым кадиш, то деньгивычтут они! — кричала Клара. — Мы все уже обсудили, вы одобрили, иваш Оболенски одобрил! Колотушкин должен приветствовать, а Козлоброд читатькадиш.

— Минутку!!! Что тут у вас написано — Главный раввинРоссии?!

— А кто? А что? А кто он, — хрен моржовый?!

— Он — по версии РЕЗа ! Ре-За!!!

— Версия-шмерсия!!! Какая разница, что вам — жалко,назвать его Главным раввином?

— Но по нашей версии, Главный раввин — МанфредГригорьевич, а если вам угодно главного — Козлоброда, то и оставайтесь с ним,но впредь никогда не обращайтесь в УЕБ за финансированием ваших проектов!

— Постойте! Постойте, Митя, мы все сейчас перепишем,как надо, мы все ула-а-а…

Тут опять встрял Козлов-Рамирес со своим списком в руках,тыча его Кларе. Та отпихнула Рамиреса, и, потрясая своим списком, с воемпомчалась хватать Митю за пятки…

Я сказала Козлову:

— Там ваша протеже, в 16 комнате, слева по коридору. Пожалуйста,объясните ей, что сегодня не ее сольный концерт. И вообще, займитесь девочкой.Она полна энергии.

— Да-да, — засуетился Рамирес, — сейчас,немедленно… Понимаете, чует мое сердце, что сегодня не обойдется безнеприятностей. Ведь если Посол не выступит первым, то…

— Ну да, он в вас швырнет чем-нибудь тяжелым… Вы,кстати, обратили внимание на достойнейшую позицию моего босса? Он единственныйне трясется за свое место в списке, и вообще…

…я хотела добавить — и вообще, с большим удовольствиемсегодня запек бы мясо по-венгерски… но вовремя остановилась.

— …и вообще, вы, конечно, помните, что Клавдий долженвыступить непосредственно после Посла и ПЕРЕД Козлобродом?

— Боюсь… — сказал Рамирес, — боюсь, что… в моейверсии списка…

Опять промчались мимо Клара и Митя, на ходу что-то чиркаякарандашом в своих бумажках. За ними, пыхтя и приговаривая: — …нет, позвольте,позвольте, согласно договоренности, в нашей версии списка… — поспевал Миша,бухгалтер ОРЕРа, кассир в кошерной их лавочке.

— Каким номером Клавдий? — крикнула я им вслед, ноони уже испарились…

До начала вечера оставалось пять минут. Я осторожновыглянула из-за кулис в зал: он был почти уже полон. В первом ряду торжественновосседала Фира Будкина, окруженная своими кавалергардами.

Я пошла встретить отца Сергея из фонда «Мир всем религиям»,а заодно и Клаву…

Отец Сергей Коноплянников уже бродил по фойе и — в чернойсвоей рясе, с большим серебряным крестом на груди — совершенно выпадал из толпызрителей. Был он худ и высок, порывист, с молодыми седыми волосами вдоль щек;славился своим подчеркнутым и всюду декларируемым юдофильством, из-за которого,по слухам, давно пребывал в опале в епархии… В своем фонде он то и делоорганизовывал какие-то конференции и прочие гуманистические круглые столы,которые часто заканчивались скандалами и потасовками (но он не оставлялстараний). Раза два мы с ним объединяли усилия и проводили межконфессиональныесеминары, часто я приглашала его на наши тусовки, особенно музыкальные илилитературные: отец Сергей был меломаном и вообще, вполне светским,интеллигентным человеком. Он даже иврит немного знал, что сближало его сизраильтянами, участвующими в наших семинарах. Единственно, что всегда смущалов разговоре с ним, — явная нехватка у него зубов. Но и это лишь говорило оего весьма скудном жалованье и бесконечной порядочности…

Я проводила отца Сергея за кулисы, и пока мы шли, он горячо— вообще, на мой вкус, он был слишком горяч и пылок в своих выступлениях —говорил:

— А я, вы знаете, дорогая моя, сегодня намерен покаятьсяперед еврейским народом. За позицию нашей церкви во время всей этой неслыханнойтрагедии. Да, покаяться, покаяться!!!

Я хотела осторожно посоветовать ему каяться не перед всеми иосмотрительно… но на нас вылетела Галина Шмак с микрофоном, который немедленновдвинула чуть ли не в рот отцу Сергею, выкрикивая:

— Несколько слов о ваших впечатлениях от выставки вфойе и вообще если не возражаете я хотела бы с вами интервью в рубрику звездамесяца вы фигура значительная и положительная для нашей организации…

Обычно, взяв интервью у очередной звезды и приготовивматериал для нашего «Курьера», Галина затем выгадывала из оставшихся, невошедших в статью кусочков, обрезков и лоскутов, небольшой текст для«Еврейского слова», несколько абзацев для «В начале сотворил…» и фотофакт длякого-то еще… Так бабушка в детстве учила меня разделывать курицу и готовить изнее несколько блюд. «Смотри, мамэлэ, — говорила она, — первым деломты снимаешь белое мясо и крутишь из него котлетки на завтра… Из того, что осталось,ты варишь бульон — вот тебе первое, вынимаешь мясо и тушишь его совощами, — вот тебе второе. Но у курицы есть еще шейка, которую надофаршировать, и это совсем отдельное блюдо на субботу…» — словом, Галинавознамерилась прямо тут, сейчас, в темноте закулисных коридоров, за три минутыдо начала вечера приготовить из отца Сергея и котлетки на завтра, ипервое-второе, и особое блюдо на субботу… Но из-за пазухи у нее грянули«Куплеты тореадора», и вопя в мобильник нечто строительное, она завихрилась покоридору прочь… Откуда-то из-за дверей раздавался мелодичный голосок нашей дивыпод монотонный гром тамбурина… Она репетировала, моя трудяга…

За сценой уже стоял страшный подготовительный ор.Одновременно орали все организации, каждая со своей версией порядка выступлений.Я оставила отца Сергея и пошла сесть в первый ряд, где приберегла место дляКлавы. Он уже сидел, озираясь с мученическим видом.

— Оболенски пришел, — сказал он мне. — ИКозлоброд здесь, вон, видишь — отсел подальше от Колотушкина… все делят места враю, замбура! Они не знают, что в нашем еврейском раю с раввинов запрашиваютвтрое дороже. — Он искоса взглянул на меня (все-таки злился, что явытащила его выступать) и добавил: — Я пожал руку и тому, и другому, итретьему.

— Ну и правильно, — отозвалась я.

— Что за монаха ты привела? Нарываешься нанеприятности?

— О, это очень милый человек, не волнуйся…

— Они все милые… Я тут недавно в ресторане познакомилсяс одним грузином. Он сидел за соседним столиком, а по соседству — мы с Петюнейвыпивали… Знаешь, этот, «В старом фаэтоне» — там неплохо готовят «пистолеты» —на бараньих ребрышках. Но я их делаю, чтоб ты знала, гораздо лучше. Так вот, онвдруг подходит и говорит: — «Простите, уважаемые, на каком языке вы говорите?»Когда услышал, что мы — израильтяне, принес бутылку шампанского, поставил настол, и говорит, что хочет выпить за нашу страну, что очень любит евреев иуважает их.