не оставалось на это сил. Как призыватель, он занял свое место на специальном постаменте у края арены, направив медведя в ее центр, на исходную позицию. И тут он столкнулся с главной проблемой, настолько очевидной, что неспособность разглядеть ее раньше заставила Миэ истерически засмеяться.

Арена была большой, действительно большой. Но Миэ умел удерживать свой аватар лишь на короткой дистанции. Чем больше отдалялся медведь, направляясь к нужной позиции в центре арены, тем ближе он был к тому, чтобы рассеяться, хотя битва еще даже не началась.

– Ох…

– Да уж! Тяжелый был момент… для Миэ, разумеется. Кое-как он смог вернуть самообладание, хотя ему все еще казалось, что даже на дальних рядах зрители видят, как дрожат его плечи то ли от смеха, то ли от страха. Но он сказал себе: все и так знают, что я провалюсь с треском – не все ли равно, сколь громким будет этот треск? С этой мыслью он кое-как довел медведя до нужной черты и наконец взглянул на своего противника.

Вражеским аватаром был вепрь. Он был слегка меньше, чем медведь Миэ, но обладал внушительными бивнями и двигался естественно и уверенно, направляясь к своей позиции. Когда, как предписывалось правилами, оба призывателя подтвердили свою готовность, по оглушительному удару гонга битва началась…

– Что-то я волнуюсь за Миэ…

– Что ж. Как все и предполагали, он действительно оказался не чета своему противнику, мастеру в сражении на аватарах. Это стало очевидно с самого начала. Любая битва начиналась с того, что аватары снимались с места и бежали друг на друга, чтобы схлестнуться… Но медведь побежал совсем не на вепря, а назад, к своему призывателю. Это выглядело настолько трусливо, что зрители на трибунах расхохотались. Их оглушительный смех звенел в ушах Миэ. Но он отрешился от всего, убедив себя, что поступил правильно, ведь этим спас свой аватар от преждевременного рассеяния.

Конечно же, вепрь настиг медведя, и тому пришлось уйти в глухую оборону, уворачиваясь от жутких копыт и бивней. Поначалу избегать ударов кое-как удавалось – о том, чтобы наносить их, речи не шло, – и Миэ тратил все силы на то, чтобы дух не рассеялся, стараясь держать его ближе к своему краю. Но аватар противника, оказавшийся на редкость прытким для своей неповоротливой формы, безжалостно гонял медведя по всей арене. Очень скоро Миэ выбился из сил, а его медведь был окончательно затравлен. От полного уничтожения его отделяла лишь одна решительная атака… но по какой-то причине вепрь в нее не пускался, лишь мечась вокруг и нанося легкие, не разрушительные удары. Обведя беспомощным и озадаченным взглядом трибуны, Миэ вдруг догадался.

Его противник, профессиональный призыватель, учившийся искусству аватаров долгие годы, не мог просто закончить битву на первых минутах, если оппонент был слаб. Это было бы… не зрелищно, понимаешь? Многие шаоты, с их театральностью в крови, готовы были пойти на все ради зрелищности. Вот и противник Миэ тянул время, играя с его медведем, как кошка с мышкой, превращая сражение в цирковой номер и рассчитывая тем самым хоть немного потешить публику.

Но для Миэ, которого воспитывали воином, такое поведение было оскорбительным, и он ощутил прилив злости. Наверное, в любом другом случае злость сыграла бы ему на руку, но тогда было уже поздно – энергия Миэ подходила к концу. Он вел борьбу не только с соперником – неуклюже заставляя медведя уклоняться от издевательских атак вепря, Миэ из последних сил вел борьбу с самим собой. Он понял, что совершил ошибку со своей тренировкой, и проклял все бессонные ночи, которые за ней провел. В конце концов он почувствовал слабость и головокружение, какие ощущаешь обычно перед тем, как потерять сознание…

Но так уж устроен человеческий организм, что в момент крайнего отчаяния в нем отыскиваются скрытые резервы. Это еще называют «вторым дыханием». Так случилось и с Миэ. Головокружение вдруг прошло, и он осознал, что у него еще есть энергия – пусть лишь самая малость, но она была. Однако времени оставалось в обрез… И тогда у Миэ возникла идея – в сущности, дурацкая, как и все идеи, которые приходят в голову в таком состоянии.

Словно поддавшись внезапному приступу слабости, он тяжело осел на своем постаменте и склонил голову. Это лишало его возможности следить за происходящим на арене, но его связь с аватаром была настолько крепка, что он вдруг осознал: он может видеть глазами медведя… Миэ опустил плечи и сделал вид, что совсем обессилен. Он хотел заставить соперника думать, что вот-вот лишится чувств. Если бы он действительно их лишился, аватар-медведь рассеялся бы сам по себе. И пускай при этом противнику бы засчитали победу, это была бы крайне некрасивая победа для него – ведь вепрь имел множество шансов добить медведя, но так ими не воспользовался. Потому Миэ решил, что его уловка спровоцирует оппонента на финальную атаку, с которой тот тянул…

Так и вышло. При этом, уверенный, что победа у него в кармане, противник ослабил бдительность. Как и прежде, во имя пущей зрелищности, он заставил вепря отдалиться и затем с разгону побежать на недвижимого медведя Миэ…

И тогда Миэ показал, что у его аватара есть зубы.

В самый последний момент медведь ожил и увернулся. Воспользовавшись прорехой в бдительности противника, он впился клыками вепрю в холку. Тот попятился, попытался сбросить врага, чтобы занять позицию для контратаки, но хватка, которой медведь вцепился в него, была мертвецкой. Вепрь закружил по арене, пытаясь вывернуться и поддеть его бивнями, но ему не удавалось, потому что медведь находился в бешеном движении, ни на секунду не останавливаясь… Но он не оборонялся и не юлил, как прежде, а атаковал, еще и еще, молотил всеми четырьмя когтистыми лапами, как полоумный. В тот момент это был самый безжалостный, самый лютый медведь на земле… Миэ вдруг понял, что это он сам. Он буквально ощутил, как сжимает челюсть на теле врага, наносит удар за ударом, орудует смертоносными когтями…

Когда аватар соперника рассеялся, Миэ понял, что победил. Но он не успел насладиться моментом триумфа, услышать, как ведущий выкрикивает его имя и как его подхватывают трибуны, потому что тут же потерял сознание.

Провалившись во тьму, он увидел сон. К нему пришел красный медведь и сказал: «Даже когда ты меня не видишь, я здесь. Потому что я – это ты».

Когда он очнулся, осмотревший его целитель сообщил, что обморок был всего лишь последствием