Замолчала, подумала и поняла. Алиса Йорген. Нет, я знала, что официальная версия звучала как «новое имя Аллисан Шерман», но впервые услышала, как странно это звучит.

И уже только после этого запоздало осознала и другое.

Передо мной, облачённые в меховые серебристые мантии, стояли Созерцающие. Точно они. Такой искрящейся энергии я прежде ни от кого не ощущала, но сомнений у меня не было.

– Вы долго, – своего неудовольствия скрывать не стала.

Мужчины, а среди присутствующих находились исключительно они, чуть поубавили пафосной надменности и взглянули на меня с недоумением и удивлением.

И я даже величественно пояснила:

– Коронация случилась пять месяцев назад, информацию о моей силе Созерцающих распространили через месяц после неё. Мы ждали вас в конце лета, а вы пришли в начале зимы. Как вы это объясните?

Ответа не ждала. Нет, я знала, что благодаря влиянию супруга научилась говорить требовательно и повелительно и одновременно с тем величественно, но это же Созерцающие – гордые, своенравные, давным-давно отказавшиеся присягнуть в верности короне.

Так что ответа никто из нас не ждал, и все очень удивились, когда, чуть стушевавшись, один из стариков с длинной серебристой бородой неуверенно и даже виновато сказал:

– Так, в горах живём, информация долго идёт…

Мы с Викаром, он сейчас рядом стоял и нас двоих щитом прикрывал, невольно переглянулись.

Вновь посмотрев на процессию, я посоветовала:

– Вам бы решить этот вопрос.

А маги возьми да обидься.

– Решим, – заверили сухо. И перешли к тому, ради чего, собственно, и пожаловали. – В тебе сила Созерцающих. Наша сила. Ты идёшь с нами.

Дабы усилить эффект от слов, в воздухе тихо загудела магия.

Готовящиеся к празднику как-то разом решили, что не так уж им этот праздник и нужен, и вообще своя жизнь дорого стоит. Короче, народ побросал у кого что было и решил, что ну нафиг.

Бегство с королевской площади было массовым, но тихим.

Лично мне даже волнительно не было. Не знаю, наверно, усталость сказывалась, но всё то же влияние Агвида заставило показательно задуматься, пролистать свой толстый блокнот примерно до половины и задумчиво проговорить:

– У меня есть окно через три месяца, устроит? Полчаса вам хватит, чтобы попытаться убедить меня в том, что сила действительно ваша? И будьте добры подготовиться и принести с собой письменные доказательства права обладания магическим даром и всеми его носителями соответственно.

– Ты идёшь с нами, – проигнорировав всё сказанное, повторил старик.

Я их, честно, не различала, они все одинаковые были. Появилось нехорошее подозрение, что если я сейчас с ними уйду, то по итогу тоже так выглядеть буду.

Искренне сомневаюсь, что борода мне пойдёт.

Я вновь посмотрела на Викара. Телохранитель отвечал мне столь же скептическим взглядом.

– Ну, сами разберётесь, – решила я, у меня на всё это не было ни времени, ни сил, ни желания.

– Идите, – подтвердил, что действительно сами все решат, воин.

Ну, я и пошла. Развернулась на месте, опустила взгляд в блокнот, возвращаясь к подсчётам, которые теперь с самого начала начинать надо было, сделала несколько шагов…

И земля вздыбилась!

«Моя плитка!», – в ужасе подумала падающая назад я.

Но болезненного приземления, к которому успела приготовиться, не последовало. Вместо твёрдой плитки площади я вдруг ощутила одновременно нежные и сильные руки, уверенно подхватившие и надёжно прижавшие к крепкой груди моего супруга.

Суровый и злой, он поймал, уберегая от болезненного падения, и сам остался стоять, неизвестно когда успевший выйти, потому что на площади Агвида точно не было.

И его разъярённый взгляд был направлен на атаковавших Созерцающих ещё всего секунду, затем опустился на меня и… король потеплел и посветлел весь и разом. Улыбнулся так радостно и одновременно немного хитро почему-то, и очень ласково спросил:

– Ты цела?

Знал, что да.

– Я – да, – подтвердила, злясь, – а вот плитку придётся перекладывать! Ты посмотри, что они с площадью сделали! Они же… а у нас праздник вечером, и мы же не успеем, Агвид!

Но мне улыбнулись так спокойно-уверенно, и заверили:

– Всё успеем, жизнь моя.

После чего меня мягко поставили на относительно ровный участок, супруг нежно поцеловал, улыбнулся, успокаивая, и пошёл… бить Созерцающих.

Шёл он спокойно, не спеша, но при этом двигаясь стремительно и так, что невольно приковывал все взгляды уверенностью и грацией своих движений.

Вытянутая в сторону рука, и её продолжением замерцал светящийся меч.

И маги Созерцающие, глядя на это, вдруг как-то стушевались, и по их рядам отчётливо слышным прошлось восклицание:

– Кейшерское боевое искусство!

Лично я ничего не поняла, а облачённые в серебристые мантии старики сделали слаженный шаг назад.

И Агвид остановился, не дойдя до них всего каких-то десяти шагов. Я уж было подумала, что сейчас начнётся магическая битва, но ничего не происходило. Не нападал король, ничего не делали Созерцающие.

А через несколько мучительно долгих, напряжённых мгновений над пострадавшей площадью прозвучало ледяное:

– Мы друг друга поняли?

Я продолжила ничего не понимать, но маги, насупившись, бросили взгляды на меня, вновь посмотрели на моего супруга и один из них глухо сказал:

– Твои слова были услышаны.

– Это было последнее предупреждение, – ласково, убийственно ласково уведомил монарх.

И лично проследил за тем, как маги открывают портал и уходят… Лишь только после этого развеял свой меч, развернулся и с улыбкой, чарующей очень, направился обратно ко мне.

За приближением его величества все присутствующие следили внимательно и настороженно, но сам он смотрел исключительно на меня, и улыбался только мне, и меня же, подойдя, вдруг подхватил и закружил на месте!

Совершенно неподобающее поведение для короля, и королеве тоже не следовало вскрикивать, а после громко заливисто смеяться, но… как уж было.

Краем глаза заметила, что на нас смотрят с улыбками, и окончательно перестала волноваться о своём поведении.

А Агвид и так не волновался. Он, улыбаясь, остановился, позволил мне медленно соскользнуть вниз по его телу, а едва я оказалась стоящей на земле, склонился и поцеловал… коротко, но так, что голова закружилась, и уже не хотелось заниматься никаким праздником, хотелось стоять и откровенно нежиться в его объятьях.

Но было кое-что, что требовало объяснений.