Что-то замерцало в окошках сверху и вагон тряхнуло. Ольга в страхе прижалась к спине впереди стоящего мужчины и ухватилась за край его куртки. Стоящий позади неё парень обнял её за талию, придерживая. Ольга повернула голову, и он дыхнул в её лицо смесью прокисшего вина и дешёвого табака.

— Не дрожи, красотка. В подземке впервые что ли? — прошептал он хрипло. — Ещё разок прокатишься и обвыкнешься.

Ещё разок? — ужаснулась она, отворачиваясь и утыкаясь носом в спину впереди стоящего мужчины, от одежды которого пахло копчёностями. Да больше ни разу в жизни она не ступит на ступени этой первобытной подземки!

Подкралась тошнота; закружилась голова.

Неожиданная остановка и свет, показавшийся непривычно ярким, мигом заставили забыть о головокружении.

Снова хлопанье дверей, гул голосов, невообразимый шум, пыхтение паровоза, дымный смрад.

Ольга попыталась протолкнуться к выходу. Безуспешно. По всей вероятности, ей удастся выйти, когда её вынесет стоящий позади неё любитель вина.

Так и есть. На третьей по счёту остановке «Бейкер-стрит», он заработал плечами и что-то буркнул ей на ухо насчёт выхода. Она кивнула и не стала противиться его натиску, со всей силы прижимая к себе, как щит, папку и ридикюль. Её подхватили за талию и под её истеричное «ой» аккуратно вынесли из вагона и так же аккуратно поставили на ноги. Легонько подтолкнули к колонне, у которой не было толчеи. В толпе мелькнуло вытянутое бледное лицо. Любитель вина подмигнул Ольге и ободряюще улыбнулся.

Лестница вверх. Вторая. Не редеющая толпа пассажиров.

Если столько людей в воскресенье, то сколько их будет завтра, в будний день? — ужаснулась незадачливая путешественница.

На выходе контролёр вырвал билет из цепкого захвата её бесчувственных пальцев.

Дневной свет воспринялся как самый желанный. Наверное, так чувствует себя узник, покинувший стены подземной тюрьмы после долгого срока незаслуженного наказания.

Ольга не страдала клаустрофобией, но то, что пришлось ей пережить за десять минут поездки, навсегда отбило охоту даже приближаться к викторианскому метрополитену.

— Свят, свят, свят, — шептала она, далёкая от религиозности, призывая для защиты святого духа.

Сойдя в сторону от людского потока и свернув в арку под ближайшим домом, она благоговейно приложила ладонь к животу и прислушалась к себе: ничего не беспокоило. Достала из папки карту. Убедилась, что не слишком далеко отъехала от знакомых мест. До вокзала Виктория, где она решила бросить письмо в почтовый ящик, было две мили. Их Ольга проедет в кэбе. После перенесённого потрясения в подземке пешая прогулка не привлекала.

С лёгкостью поймала двухместный экипаж и придирчиво осмотрела кучера. Свободно выдохнула лишь тогда, когда за ней закрылась дверца кэба.

Ольга не стала расхаживать по вокзалу в поисках новой порции приключений. Бросив письмо в ящик, обошла стороной привокзальную площадь и, свернув на Воксхолл-Бридж-роуд, направилась к ближайшему мосту Воксхолл. Сколько она уже в Лондоне? А на Темзе ни разу не была. Вспомнив, что собиралась сэкономить на поездке, усмехнулась: этот путь в полторы мили она проделает на своих двоих. За мостом на карте отмечена железнодорожная станция Воксхолл и за ней зелёный островок: Воксхолл парк — цель её пешей прогулки.

Несмотря на непогожий день и серое небо, город выглядел умиротворяюще, приветливо и необыкновенно привлекательно.

Неторопливо идя по улице, Ольга рассматривала трёхэтажные домишки. На первых этажах, рассчитанных под торговлю, часть передней стены поднималась до самого верха, образуя козырёк над лотками с товаром. Торговцы в каждом прохожем видели возможного покупателя. Они назойливо и громко расхваливали свой товар, заранее предлагая уступку при покупке большого его количества.

Ольга с интересом изучала вывески и витрины, засматривалась на тяжеловесную каменную архитектуру старой части города.

А вот такого она ещё не встречала. Витрина с образцами разноцветного стекла напомнила многоуровневый пазл. Вывеска указывала на мастерскую по изготовлению витражей.

Ольга шла дальше. Удивилась, заглядывая в настежь распахнутые ворота каретного двора. Оказывается, есть и такие.

Снова ателье? Совсем недавно она прошла одно. Неужели портнихи и модистки с лёгкостью выдерживают жёсткую конкуренцию? Всё встало на свои места, стоило лишь разобраться в коряво написанной многословной выцветшей вывеске. Оказывается, вторым было ателье выходного платья. А вот и ювелирные украшения к ним. За зарешеченным окном следующей витрины сверкали в свете керосиновых ламп подставки с золотыми и серебряными изделиями.

Как ни хотелось Ольге заглянуть в манящую блеском солидную лавку, но она мужественно прошагала мимо. Лишь коснулась пальцами часиков, спрятанных под платьем на груди. Портить улучшившееся настроение она не станет.

Со второго этажа очередного дома из приоткрытого окна слышались звуки музыки. Ольга замедлила шаг. Играли на скрипке. Фальшиво. В её дёрганые звуки вплелись отрывистые мужские слова:

— С вашим старанием, мисс, играть только на похоронах!

В ответ скрипка пронзительно застонала и замолкла. Что-то там у них хлопнуло и резко затихло.

Понятно. Учитель и ученица, — улыбнулась Ольга, вспомнив свои занятия с Лоис. Кстати, пора перейти на трёхразовое обучение в неделю. Женщина быстро теряла интерес к рисованию, а Ольге частые занятия музыкой уже не требовались. Она попросит у миссис Макинтайр нотные альбомы и постарается восстановить в памяти названия знакомых пьес.

А глаза уже перебежали на следующее здание. Путница принюхалась: вкусно пахло карамелью, шоколадом и выпечкой. «Лучшая кондитерская лавка в городе» — гласила вывеска на французском языке. Яркая витрина пестрела расписными стеклянными и фарфоровыми шкатулочками, картонными коробками и деревянными ящичками, наполненными леденцами, печеньем, пряниками, халвой и пастилой. Ольга вздохнула и нехотя оторвала взгляд от знакомых хрупких шоколадных конфет — дорогое удовольствие.

Улица выбежала на набережную. Показался мост Воксхолл[1].

Не ожидая подвоха, Ольга шла по нему в предвкушении отдыха в парке. Когда заметила, что идущие впереди люди платят за проход, поворачивать назад было уже неловко. Хоть пенни из себя ничего ценного не представлял, но пенс здесь, пенс там…

Да и сэндвич с ветчиной тоже стоит пенни, — опечалилась Ольга. Позаботься о пенсах, а фунты о себе сами позаботятся. Экономить не получалось.

С Темзы дул ветер. Мутные воды реки шли рябью, набегали мерными волнами на берег, раскачивали привязанные лодки и плоты.

Ольгу обгоняли женщины с корзинами и мужчины с поклажей, мелькали мальчишки-газетчики, спешили кэбы и экипажи. Шум от вокзала долетал и сюда: предупредительно-тревожно гудели паровозы, заливисто верещали свистки кондукторов.

Выйдя на южный берег Темзы, Ольга свернула на Юг-Ламберт-роуд. Миновала железнодорожную станцию.