Вот и парк.

По всему было заметно, что он старый, слегка запущенный и очень уютный. Весна раскрасила его в свежие зелёные краски. Цвела черёмуха. Её белые соцветия-метёлки источали насыщенный аромат. В больших кронах высоких деревьев порхали птицы. Широкие пешеходные дорожки огибали лужайки с изумрудной порослью молодой травы и живучего пузыреплодника.

В парке было пустынно. Хмурая погода внесла свои коррективы в воскресный день. Редкие семейные пары с детьми подолгу не засиживались на влажных скамейках.

Ольга почувствовала, что устала. Устала настолько, что ридикюль казался неподъёмным грузом и оттягивал руки. Она бродила по аллеям недалеко от входа, подыскивая местечко для отдыха. К уединению не стремилась. Привлечённая весёлым детским смехом, повернула к лужайке. Трое детей бегали за громко лающей комнатной собачонкой. Две женщины сидели на скамье и беседовали о насущном, поминутно поглядывая в сторону подопечных.

Ольга облюбовала небольшую пустующую скамью у кустов дикой акации и сирени. Собиралась передохнуть и затем вернуться к набережной, пройти милю вдоль Темзы до Вестминстерского моста. А там Биг-Бен, Вестминстерский дворец, аббатство… Пальцы задвигались в предвкушении отличной «живой» натуры для рисования.

Открыв папку, Ольга поставила её на колени и принялась рисовать мост Воксхолл по памяти. Его каменные опоры, железные арочные пролёты… Спокойные воды Темзы и уток, плавно скользящих по водной глади у берега. На её рисунке была тихая ясная погода. Ни ветра, ни мороси, ни затянутого низкими облаками неба. Так виделось. Так хотелось.

А ещё хотелось наладить бизнес, обеспечить стабильный доход, взять в аренду домик в ближайшей деревушке и родить здорового малыша.

Хотелось жить на природе, дышать свежим воздухом, а не смрадом большого города.

Хотелось есть нехитрую и экологически чистую крестьянскую еду.

Она настолько увлеклась рисованием и собственными мыслями, что не сразу обратила внимание на мужчину.

Он сел на другой край скамьи — на расстоянии вытянутой руки от Ольги — и некоторое время неотрывно за ней наблюдал.

— Не думал, что вы настолько мастерски владеете карандашом. Да ещё левой рукой, — ворвался в её мысли глубокий голос с мягкими протяжными нотками заметного акцента.

Она узнала его. От лица отхлынула кровь и прилила к сердцу, забившемуся с удвоенной силой.

[1] Мост Воксхолл — первый в Лондоне железный мост на каменных опорах. Построен в 1829 году.

Ольга повернула голову, с силой надавив на карандаш. Она давно обнаружила в себе способность рисовать как правой, так и левой рукой. И совсем уж была озадачена, когда поняла, что может рисовать обеими руками одновременно. Когда-то она встречала тетради с разнообразными упражнениями для рисования карандашом обеими руками. Выполнение несложных заданий было полезно для развития координации и снятия стресса, как у детей, так и у взрослых. Тогда она не проявила к этому интереса. Теперь же подобные занятия казались ей очень увлекательными.

Мужчина сидел прямо и опирался ладонями на рукоять трости. Ольгу изучали глаза цвета крепкого чая: внимательные и чуть насмешливые.

— Вы очень изменились со времени нашей последней встречи, мисс Табби, — негромко сказал он.

Ольга совладала с подступившим волнением и, не отвлекаясь от рисования, спокойно ответила:

— Но вы меня всё равно узнали, мистер Уайт. Вы очень наблюдательны, — отметила, что он снова не поздоровался. Чего ещё можно ожидать от внебрачного сына герцога и танцовщицы? Дорогая одежда и правильная речь не спрячут уличного воспитания.

Трость качнулась; руки в тонких лайковых перчатках сжали набалдашник из жёлтого металла.

Ольга покосилась на трость. Набалдашник напомнил головку молотка плотника. Имелась в наличии и задняя часть в виде «ласточкиного хвоста». Забавно.

На лице мужчины мелькнуло подобие улыбки:

— Надеюсь, не наша последняя встреча стала причиной столь явного изменения вашего облика?

Вернувшись к рисованию, Ольга отозвалась:

— Порой женщине очень хочется изменить свой образ. Если нет возможности поменять гардероб, мы красим волосы.

Она глянула на мужчину — быстро, будто мазнула по лицу мягкой кистью. Память запечатлела лучики морщин, собравшихся в уголках прищуренных глаз, густые чёрные брови, длинные ресницы, прямую линию носа, глубокие носогубные складки, небольшие аккуратные усы, которых двенадцать дней назад не было, тонкие плотно сомкнутые губы, подбородок с глубокой ямочкой. Во всём облике Уайта было нечто манящее, притягательное.

— Я всегда был убеждён, что женщины красят волосы и меняют причёску лишь в одном случае, — сделал он паузу и пристально всмотрелся в собеседницу. — Когда хотят что-либо скрыть.

Она молчала. Чувствуя на себе его прожигающий взор, не меняя позы, продолжала отточенными движениями штриховать на рисунке бока перевёрнутой лодки. Мужчина действовал на неё странно, заставлял ощущать себя неуверенной и неуклюжей.

В его голосе зазвучала дружелюбная ирония:

— Одни из них прячут седины, другие меняют себя до неузнаваемости. Что скрываете вы, мисс Табби?

— Бывает так, что женщины всего лишь недовольны своей внешностью. Потому и хотят перемен. Видите, мистер Уайт, я делюсь с вами нашими женскими тайнами, — улыбнулась Ольга в ответ, отклоняя в сторону рисунок, рассматривая его с деланным интересом. Не давая мужчине сделать ей комплимент, на который вроде как сама напросилась, спросила: — Что вас привело в парк воскресным днём? Вы живёте недалеко отсюда?

— Я следовал за вами от вокзала, где вы бросили письмо в ящик.

У Ольги ёкнуло сердце. Она не заметила за собой слежки. Да и не пыталась её обнаружить, наивно полагая, раз не узнала себя в зеркале, то и другие её не узнают.

— Зачем вы пошли за мной? — спросила она беззаботно, делая завершающие штрихи на рисунке.

Мужчина наблюдал за неторопливыми движениями её рук, не догадываясь, какие усилия прикладывает мисс, чтобы не выдать их дрожи.

— Леди не должна ходить по городу без сопровождения.

— И этим сопровождающим решили стать вы, — подняла она глаза на него. — Спасибо, что причислили меня к высшей прослойке общества.

— Если вы хотите остаться для кого-то неузнанной, вам кроме смены облика нужно поменять поступь, жесты.

Ольга вскинула подбородок и поджала губы, окатила собеседника высокомерным подозрительным взором: что он о ней знает?

— И вот это тоже, — усмехнулся он лениво и откинулся на спинку скамьи. — В вас леди заметна за милю. От вас пахнет французскими духами от Герлена. Bouquet de l’Impératrice, — произнёс он по-французски, внезапно приблизился, сощурился и жадно втянул воздух раздувшимися ноздрями. — Букет императрицы. Роза и ваниль.