Ольга интуитивно отпрянула от мужчины, вскидывая брови в немом вопросе: «Какого чёрта вы делаете?»

— Хотя, — вернулся Уайт в исходное положение, — вы дня два не освежали аромат. Эссбуке закончились, мисс Табби? — по его губам скользнула усмешка.

Духи не закончились. Надоели! Сладкие, приторные, — опустила Ольга глаза на его пальцы, неторопливо поглаживающие гвоздодёр-набалдашник трости. Самоуверенный, наглый тип! — негодовала, тяжело дыша.

— Что вам от меня нужно? — спросила она враждебно, глядя на него в упор, с трудом сдерживаясь от желания встать и уйти.

Она бы так и поступила, но желание всё прояснить до конца взяло верх. Если мужчина преследовал её от вокзала Виктория, значит, ему что-то от неё нужно и с этим пора покончить.

— Нужно не мне, а вам, — жёстко заметил он.

Увидев, как женщина сжала ладони, продолжил мягче:

— Простите мне мой тон, но я вижу, что нам не следует деликатничать. Чем быстрее мы с вами достигнем согласия, тем быстрее приступим к делу.

Ольга рывком захлопнула папку с рисунком.

— К какому делу? — полюбопытствовала она нетерпеливо. — У нас с вами не может быть ничего общего.

Он окинул её медленным, чрезмерно откровенным взором. Уголки его губ приподнялись в недвусмысленной ухмылке. Ольга побледнела и встала. Торопливо осмотрелась. Вокруг, как назло, ни души.

— Сядьте, — прошипел он и схватил её за руку, силой возвращая на место. Его акцент стал ярче, протяжнее.

Ольга подчинилась, чувствуя, что мужчину лучше не злить. Поморщилась. Она всё ещё бинтовала раны на запястьях. Они уже почти зажили и покрылись тонкой корочкой, но при надавливании боль ощущалась остро. Она потёрла запястья, одёргивая рукава платья.

— Pardon, — отпустил её руку мужчина. Бесцеремонный при необходимости, он всё же придерживался общепринятых манер. Изменившимся тоном продолжил: — Выслушайте меня до конца. Вам нужны деньги?

Заметив, что она собралась возразить, остановил её небрежным жестом руки:

— Молчите и слушайте, — подсел к ней ближе и наклонил голову в её сторону.

Ольга сделала кислую мину и вздохнула, придерживая на коленях ридикюль, уложенный на папку. От Уайта пахло дорогим обволакивающим парфюмом с нотками сандала и мускуса. Пахло остро и влекуще. Пахло соблазном и страстью.

Он наклонился к ней ближе, будто предлагая принюхаться к его запаху тщательнее, и Ольга услышала его дыхание на своей щеке:

— Вам нужны деньги, а мне нужна помощница в одном сложном деле. Вы поможете мне вернуть похищенную реликвию хозяину. За это я вам хорошо заплачу.

Она отстранилась и уперлась кончиками пальцев в его плечо. С силой надавила, отталкивая мужчину, отодвигаясь на самый край скамьи, не замечая, как по его лицу промелькнула тень улыбки. Сосредоточилась на его словах. Подумала об Эшли. Та за мелкую услугу получила неплохую плату. Здесь же требовалось не что-то доставить и передать, а вернуть похищенное. То есть снова украсть? Теперь уже у вора?

— Я не стану участвовать в краже, — заявила она.

— Где вы здесь увидели вора, мисс Табби? — не смутился он.

— Тайное хищение чужого имущества — это воровство, — учительским тоном пояснила она.

Уайт усмехнулся:

— В данном случае, речь идёт о возвращении похищенного законному хозяину.

— Советую хозяину обратиться в полицию.

— Что бы вы предприняли, если бы у вас похитили дорогую для вас вещь, фамильную реликвию? Вы бы вознамерились её вернуть, выкрав назад? — тихо продолжил Уайт, пропустив мимо ушей её совет. — Оговорюсь сразу: другого способа возврата нет. Дело не должно получить огласку.

— Меня не интересуют подробности. Как бы там ни было, я не пойду на противоправные действия. Простите, мистер Уайт, мне пора домой, — поднялась Ольга со скамьи.

Уже не хотелось идти в Вестминстерское аббатство — настроение безнадёжно испортилось. Туда она сходит в следующий выходной. Может быть, и погода будет лучше.

— Я провожу вас, мисс Табби, — встал мужчина следом.

Она промолчала. Пусть проводит. До экипажа у вокзала Воксхолл.

— Речь идёт о внушительной сумме фунтов стерлингов, — заметил Уайт при выходе из парка.

— Я уже сказала нет, — упрямилась Ольга.

— Вам хватит на безбедную жизнь на несколько лет.

Она молча свернула на Юг-Ламберт-роуд.

— Вы сможете покинуть Британию уже через неделю, — впивался в сознание вкрадчивый голос рядом идущего мужчины. — Во Франции вам больше не придётся красить волосы для неузнаваемости.

— Я не скрываюсь и не собираюсь покидать Британию, — отрезала она и добавила про себя: ближайших лет пять. — Мистер Уайт, подыщите кого-нибудь другого на роль вашей помощницы.

Мужчина улыбнулся:

— Я вам уже говорил, что женщины желают перемен лишь в одном случае — когда бегут от своего прошлого. Я предлагаю вам будущее.

Ольга поспешила к свободному экипажу, стоявшему у обочины дороги.

Не глядя на её протест, Уайт запрыгнул следом за ней в кэб и назвал кучеру адрес.

Всю дорогу они молчали. Ольга уже не слышала чарующего аромата парфюма мужчины. Она думала о том, что сейчас собственными руками в очередной раз уничтожает своё обеспеченное будущее. Не проще ли согласиться и сделать то, что от неё требуется? Вернуть украденное — это не преступление, а восстановление справедливости пусть и незаконным путём. Наказать хотя бы одного вора было бы так здо́рово.

Мучили сомнения. Ольга опасалась, что мужчина говорит неправду и речь идёт не о возврате вещи законному владельцу. Не станет ли она сообщницей в серьёзной краже?

С ней больше не пытались заговорить. Не пытались заставить передумать.

Уайт сидел тихо и изредка посматривал на спутницу.

По приезде к дому, помогая ей выйти из кэба, он сказал:

— Предложение будет в силе до конца недели. Подумайте о своём будущем, мисс Табби.

Остановившись перед входной дверью и опустив руку в ридикюль в поисках ключа, Ольга вдруг вспомнила, что не называла мужчине свой адрес.

Войдя в дом, она услышала нёсшиеся из гостиной звуки музыки и незнакомый женский голос.

На стук двери отозвалась генеральша.

— Мисс Табби, подойдите ко мне! — скомандовала она.

Как оказалось, миссис Макинтайр не скучала в одиночестве. Находясь в обществе очень похожей на неё дамы, Сондра курила. На чайном столике стояла початая бутылка виски с двумя стаканами, на отдельных тарелках лежали нарезанные тонкими ломтиками сыр, запечённая говядина и сандвичи с копчёной рыбой.

Незнакомка лет пятидесяти, высокая и ярко-рыжая, сидела за пианино и наигрывала что-то весёлое и заводное. Она часто поглядывала через плечо на хозяйку дома и что-то рассказывала ей на непонятном Ольге языке: гортанном, с нагромождением согласных звуков и с сильным начальным словесным ударением.