С тех пор как я отправил вчерашнее сообщение, в Мемориальном медицинском центре Нового Орлеана сложилась отчаянная ситуация. В больнице небезопасно, и нам необходима срочная помощь. Мы не можем эвакуировать наших пациентов и персонал по той причине, что неподалеку от больницы идет стрельба. Лечебное учреждение не может функционировать нормально, и к тому же в его помещениях есть люди, которые находятся при смерти. В самой больнице и/или вокруг нее находятся вооруженные лица. Мы считаем, что существует прямая угроза жизни людей.

Мемориальный медицинский центр, Наполеон-авеню, 2700

* * *

Журнал звонков Луизианского бюро неотложной медицинской помощи, четверг, 1 сентября 2005 года, 9:33 утра:

…60 пациентов, нуждающихся в срочной эвакуации, находятся в Мемориальном медицинском центре.

* * *

Младший лейтенант Береговой охраны США Шелли Декер, четверг, 1 сентября 2005 года:

Мемориальная больница компании «Тенант» – поступил приказ о немедленной эвакуации.

* * *

Омерзительная вонь в вестибюле второго этажа заметно усилилась. Во всяком случае, так показалось Сьюзан Малдерик, которая проходила через эту зону в среду. Несмотря на разбитые окна, свежий воздух в район санузлов не поступал, и смрад от фекалий был просто невыносимым. Никто, думала Сьюзан, не должен находиться в таких условиях, особенно тяжелые больные. Некоторые из этих больных звали на помощь, приподнимая головы и с тревогой вглядываясь в пространство коридора. На лицах пациентов, когда мимо них, не задерживаясь, проходили медики, читалось выражение страха и безнадежности.

Сьюзан опустилась на колени рядом с пожилой женщиной. Вытащив из-под нее пеленку, она стала стирать с ее тела кал. Женщина закричала. Жара, дефицит подгузников для взрослых и свежего белья сводили на нет все усилия младшего медперсонала, направленные на то, чтобы пациенты оставались сухими и чистыми. Кожа женщины была воспалена. Сьюзан Малдерик обнаружила у нее на пояснице свежую язву. Казалось, из-за того, что женщина долго лежала на спине и потела, ее кожа просто лопнула. При малейшем прикосновении больная вскрикивала от боли. Сьюзан Малдерик представила, что такие же страдания испытывают десятки людей, лежащих в коридоре рядом с ней. От этой мысли даже ей, главной медсестре больницы, обладавшей сильным характером, стало не по себе.

Когда Малдерик, закончив болезненную для пациентки, но необходимую процедуру, встала, к ней подошла доктор Кэтлин Фурнье. У нее тоже был расстроенный вид. Она рассказала Сьюзан, что беспокоится за свою кошку, которая уже давно ничего не ела и не пила. Было очевидно, что она заболела и страдает. Кэтлин попросила Сьюзан взглянуть на животное. Фурнье явно страшила перспектива, что кошку придется усыпить, и она поинтересовалась, что на этот счет думает Малдерик.

Сьюзан захотелось ее ударить. Она искренне не понимала, как врач может переживать за кошку, когда вокруг испытывают страдания пациенты. Животные были в Мемориале повсюду, несмотря на то, что Малдерик умоляла хозяев не брать их в больничные помещения. Медперсонал просто игнорировал эти просьбы. Сотрудники открыто водили собак по коридорам, забитым больными. Они прямо говорили Малдерик, что не бросят своих любимцев. Боже милостивый, где же ваш здравый смысл? Сьюзан очень хотелось задать коллегам этот вопрос. Ее возмущало то, что врачи и медсестры обихаживали своих животных за углом в коридоре, где вповалку лежали тяжелые больные.

В какой-то момент Малдерик, выйдя на пандус приемного отделения, поделилась своим возмущением с одним из рентгенологов. «Мы обсуждаем вопрос об эвтаназии животных, – сказала она, – вместо того, чтобы говорить о том, как помочь пациентам». Малдерик попросила рентгенолога передать ее озабоченность заместителю главврача доктору Дейчману, который ежедневно проводил совещания старшего медицинского персонала.

Позднее Сьюзан припомнит, что у нее была идея так обезболить пациентов и притупить их чувства, чтобы они больше не обращали внимания на внешние раздражители – скажем, не ощущали запаха экскрементов, в которых вынуждены были лежать, не замечали пробегающих мимо по коридору собак, которые время от времени лизали им руки. Но рентгенолог, похоже, истолковал ее слова совсем по-другому. Один из врачей слышал, как он спросил Дейчмана, не следует ли провести совещание о допустимости эвтаназии, поскольку кое-кто из врачей беспокоится за пациентов и хочет побеседовать на эту тему. Рентгенолог считал, что такой деликатный вопрос лучше обсудить открыто, а не принять решение в кулуарах несколькими голосами. Дейчман ответил отрицательно, заявив, что такую идею не следует даже рассматривать.

Еще один медик, ставший свидетелем разговора между Дейчманом и рентгенологом, пришел к выводу, что многие доктора просто больше не могли смотреть на страдания больных и не знали, что делать. Следует заметить, что, хотя к тому времени в медицине активно развивавалась стандартизация, выражавшаяся, в частности, в появлении огромного количества протоколов и инструкций, для ситуаций, подобных той, которая сложилась в Мемориале, никаких четких правил не существовало. Тем не менее идея об эвтаназии больных показалась медику, случайно подслушавшему разговор, опасной, и он поделился с рентгенологом своими сомнениями. «Я просто не могу себе представить, что после всего, что мы прошли и сделали, кого-то из врачей отправят в тюрьму – за то, что они пытались помочь пациенту и при этом совершили что-то противозаконное», – сказал он.

Доктору Ричарду Дейчману, однако, через много лет вспомнятся не эти разговоры, а совсем другая беседа – между ним и Малдерик. Они разговаривали в коридоре, рядом с ними никого не было. Сьюзан спросила Дейчмана, будет ли, по его мнению, «гуманно» провести эвтаназию больным с распоряжением о непроведении реанимационных мероприятий, на что Дейчман ответил: «Эвтаназия – это незаконно». Впоследствии Малдерик через своего адвоката будет отрицать факт подобного разговора с Дейчманом или с кем-либо еще из работников Мемориала и само наличие у нее идеи об эвтаназии пациентов с РНРМ. Во время урагана и последующего наводнения между Дейчманом и Малдерик случались небольшие разногласия по поводу порядка эвакуации. Это иногда вызывало негативную реакцию у других сотрудников больницы, которые подчас не знали, чьи указания выполнять. Но вопрос об эвтаназии, в понимании Дейчмана, продемонстрировал гораздо большую разницу в подходе к ситуации, существовавшую между ними. «Нет необходимости проводить кому-либо эвтаназию. Я не думаю, что мы должны делать что-либо подобное» – так сказал он, обращаясь к Малдерик (если верить его воспоминаниям). Дейчман считал, что пациентов с РНРМ следует вывозить в последнюю очередь. Но, как он объяснял Малдерик, план предусматривал, что в конце концов их все же эвакуируют.

Карен Кокерхэм, врач отделения реанимации, интерпретировала слова Малдерик так же, как Ричард Дейчман и врач-рентгенолог. Однако Кокерхэм согласилась с идеей эвтаназии – именно это,