Эта уверенность рода имеет своим результатом мужество ибесстрашие матери в противоположность неуверенности и робости проститутки. Этоне моральное мужество, не мужество индивидуальности, которое вытекает изглубокой ценности истины и непреклонности внутренне свободного существа. Оноскорее является жизненной волей рода, который через посредство матери берет подсвою защиту ребенка и даже мужчину, Противоположные понятия мужества и трусостираспределяются между матерью и проституткой совершенно так же, как и понятиянадежды и страха: надежда свойственна матери, страх – проститутке. Абсолютнаямать всегда и при всяких обстоятельствах, так сказать, «надеется». Всуществовании рода лежит ее бессмертие, а потому она не знает страха смерти.Проститутке, наоборот, смерть внушает жесточайший ужас, несмотря на то, что ейсовершенно чужда потребность в индивидуальном бессмертии.

Вот еще одно доказательство того, насколько ложен взгляд, покоторому жажда личного бессмертия обусловлена страхом и сознанием физическойсмерти. Женщина-мать всегда чувствует свое превосходство над мужчиной. По еемнению, она для него – спасательный круг. Она защищена со всех сторон замкнутойцепью поколений, подобна гавани, из которой выплывают все новые корабли.Мужчина же, один плывет далеко в открытом, бурном океане. Даже в самой глубокойстарости мать еще вполне готова к тому, чтобы принять и охранить своегоребенка. Этот момент, как мы увидим из дальнейшего, глубоко заложен в психикематери уже во время зачатия, во время же беременности ясно выступает моментзащиты и питания. Сознание превосходства проявляется также по отношению квозлюбленному. Женщина-мать особенно восприимчива ко всему наивному и детскому,к простоте мужчины. Гетера же любит его изысканность, тонкость его натуры. Вматери глубоко изложена потребность учить своею ребенка, одарять его, хотя быэтот ребенок был ее возлюбленным. Гетера же сгорает от желания, чтобы мужчинаей импонировал, чтобы она во всем была обязана ему. Женщина-мать, какпредставительница целого рода, питает чувства глубокой любви ко всем членам его(в этом смысле и дочь является матерью своего отца). С появлением же ребенкавсе интересы ее сосредоточиваются исключительно на нем, все прочее уже незанимает ее внимания ни в малейшей степени. Женщина-проститутка никогда небывает так любвеобильна и узкосердечна, как мать.

Цель рода всецело поглощает женщину-мать, проститутки женаходится совершенно вне этой цели. Мало того. Род имеет в лице материединственного своего защитника, единственного жреца. Она выражает его волю в еечистейшем виде. Появление же проститутки доказывает насколько прав былШопенгауэр, говоря, что взгляд, согласно которому целью всякой половой жизниявляется производство будущих поколений, лишен всеобщего значения. Из тогофакта, что женщины-матери проявляют особенно жестокое отношение к животным,можно убедиться, насколько все их помыслы направлены к жизни и сохранениюсвоего рода. Следует присмотреться, с каким невозмутимым спокойствием домовитаяхозяйка и мать шлет на заклание одну курицу за другой. Надо заметить, что всеэто она совершает с чувством глубокого удовольствия по поводу исполняемого еюпохвального долга. Ибо всякая медаль имеет свою обратную сторону, обратной жестороной матери является мачеха. Женщина может быть матерью только по отношениюко своему ребенку, ко всему остальному она – мачеха.

Итак, женщина – мать всецело живет мыслью о сохранении рода.Для доказательства этого положения достаточно обратить внимание на своебразноеотношение ее ко всем предметам, которое служат целям питания. Она не можетхладнокровно смотреть на то, что какая-нибудь съедобная вещь, будь то дажесамый жалкий объедок, пропадает напрасно. Совершенно обратное отношениезамечается у проститутки. Она, подчиняясь минутному капризу своему, заготовляетогромные запасы съестных веществ и нисколько не страдает, когда эти запасы пропадаютсамым бесполезным образом. Мать – скупа и мелочна, проститутка же –расточительна, капризна. Сохранение рода является основной целью жизни матери.Вот почему она вечна носится с заботой о хорошем питании своих детей, вотпочему ничто не в состоянии доставить ей столько удовольствия, как здоровыйхороший аппетит их. Неразрывно с этим связано ее отношение к хлебу и ко всему,что может быть названо хозяйством. Церера – отменная мать, этот факт особенноясно выражен в ее греческом имени – Деметры. Мать воспитывает своего ребенкафизически, но не духовно. Со стороны матери отношение ее к ребенку носит всегдафизический характер. Это проявляется во всех ее поступках, начиная от поцелуеви ласк, которыми она осыпает его в детстве, и кончая заботами, которые как быокутывают существо его в период возмужалости. Бессмысленное восхищение, котороеспособно вызвать в матери всякое внешнее проявление грудном младенца, имеет всвоей основе то же начало: сохранение и поддержание земного жизни.

Из всего этого вытекает, что с нравственной точки зрениянельзя особенно высоко ставить материнскую любовь. Ведь каждый может с полнымоснованием спросить себя: настолько умалилась бы любовь матери к нему, если быон представлял из себя нечто совсем другое, чем он есть на самом деле! В этомвопросе лежит центр тяжести всей нашей проблемы. Пусть дадут ответ на него те,которые в материнской любви видят доказательство нравственного величия женщины.Определенная индивидуальность ребенка не имеет никакого значения дляматеринской любви. Для нее достаточно одного того, что он ее ребенок: в этомлежит безнравственность ее. Во всякой любви мужчины к женщине, даже в любви кпредставителю одного с ним пола главную роль играет определенное существо сизвестными физическими и психологическими качествами, одна только материнскаялюбовь неразборчива: она простирается на все, что мать когда-либо носила всвоем чреве. Это роковая истина, роковая как для матери, так и для ребенка, нонельзя не видеть, что именно в этом заключается вся безнравственностьматеринской любви, той любви, которая остается всегда одинаковой, становится лисын святым или преступником, королем или нищим, остается ли он ангелом илипревращается в мерзкое чудовище. Не менее безнравственно и притязание детей налюбовь со стороны их матери, притязание, которое всецело покоится на том, чтоони ее дети (особенно требовательны в этом отношении дочери, но нельзя такжесказать, чтобы и сыновья были без греха). Материнская любовь безнравственна,так как она не выражает определенного отношения к чужому «я», а представляет изсебя с самого начала состояние какой-то срощенности. Как и всякаябезнравственность, она является нарушением чужих границ. Отношение однойиндивидуальности к другой – вот истинно нравственное отношение. Материнская же любовьотвергает понятие индивидуальности, являясь в основе своей неразборчивой инавязчивой. Отношение матери к ребенку есть не что иное, как системарефлекторных взаимоотношений между ними. Таков вечный и неизменный характерматеринской любви. Закричит ли ребенок, или он заплачет в тот момент, когдамать будет находиться в смежной комнате, она вскакивает, словно ужаленная, ибыстро спешит к нему (великолепный случай убедиться, является ли данная женщинапроституткой или матерью). И в период возмужалости всякое желание, всякаяжалоба взрослого моментально сообщается матери, переходит в сферу ее личныхпереживаний и превращается самым необдуманным, самым неудержимым образом в еесобственное желание, в ее собственную жалобу. Никогда не прерывающееся взаимодействиемежду матерью и всем тем, что было соединено с нею пупочной связью – вотистинная сущность материнства. Я окончательно отказываюсь делить всеобщеепреклонение перед материнским чувством, ибо нахожу безнравственным именно то,что люди так высоко ценят в матери, т.е. ее неразборчивость. Я не сомневаюсь,что эту истину отлично сознавали очень многие выдающиеся художники и философы,но они предпочитали хранить о ней глубокое молчание. Безграничная переоценкаРафаэля в настоящее время сильно умерилась. Вообще же певцы материнской любвине поднимаются выше Фишарта или Ришпена. Материнское чувство инстинктивно,непроизвольно. Оно свойственно животным не в меньшей мере, чем людям. Этимодним уже достаточно доказано, что материнская любовь – не настоящая любовь,что подобный альтруизм не может быть назван нравственным. Ибо всякая моральвытекает из умственного характера, которого совершенно лишены несвободныеживотные. Только разумное существо может подчиниться нравственному императиву.Непроизвольной нравственности нет, есть только нравственность сознательная.