В дверь постучали, и она чуть из кожи не выпрыгнула. Метнувшись в спальню, Салли нырнула под кровать и трясущимися руками схватила пистолет Хантера. В голову лезла непрошеная картинка – голова Боба Дейли, разлетающаяся на куски.

Прижавшись к стене, она медленно прокралась обратно в гостиную к двери. В крови бушевал адреналин. Салли уже собралась выстрелить, сняла пистолет с предохранителя, когда краем глаза увидела в окно, кто стоит на пороге: мсье Анно, их добрейшей души сосед, книжный червь.

Господи, чуть не взяла грех на душу! Быстро сунув пистолет под подушку, открыла дверь. Наверное, пришел одолжить чашку сахара или что-нибудь в этом роде. Это же Бельгия, а не чертов Бейрут.

– Привет, мсье Анно. Я как раз…

Пуля ударила беззвучно, но пробила в груди Салли огромную дыру.

Она умерла прежде, чем упала на пол.

Гарри Грэм проиграл первые две партии, скромно выиграл третью и гротескно пролетел в четвертой, опустошив свой карман на несколько тысяч евро.

«Сказать безрассудный – значит не сказать ничего, – подумал Люк Чарлз. – У этого парня денег точно куры не клюют».

В девять они прервались на ужин – жирные сочные мидии в белом вине с чесноком они запивали местным пивом, но Гарри Грэм едва прикоснулся к деликатесу. Вполне понятно, учитывая, сколько он проиграл, хотя у Люка Чарлза сложилось тревожное впечатление, что проигрыш для новичка мало что значил.

«Дело не в результате, – решил Люк, – а в игре. Высокие ставки. Риск. И пока в его крови бушует адреналин, это все, что для него имеет значение».

– Еще партию, мистер Грэм? – предложил Чарлз, когда дворецкий унес тарелки.

Вопрос был риторический, но американец все равно ответил, коротко кивнув:

– Разумеется. С удовольствием.

Сорок минут спустя Люк Чарлз, жаждущий крови и мести, смотрел в окно, как разъезжаются гости. Пьер Гассен и Доминик Креси уехали в своих «бентли», которые шоферы предусмотрительно подали к боковому входу в монастырь; Джонни Крей – в собственном матово-черном «ламборджини» ограниченной серии.

И только Гарри Грэм, великий победитель сегодняшнего вечера, запрыгнул в водное такси. Люк смотрел, как его светловолосая голова становится все меньше и меньше, а затем полностью растворяется в черноте, когда плывшую по каналу лодку поглотила ночь.

В кармане Гарри Грэма лежал чек на восемьсот пятьдесят тысяч евро.

«Он со мной играл, как кошка с мышкой, – мрачно думал Люк Чарлз. – Этот ублюдок играл… со мной!»

Люк никогда не делал ставок выше лимита в сто тысяч за партию. Никогда. Однако этот молчаливый незнакомец каким-то образом заманил его на такую высокую ставку.

Джонни Крей сказал, что Гарри Грэм безрассудный, но правда заключалась в том, что этот новенький сделал безрассудным самого Люка.

«Да что там безрассудным – он сделал из меня чертова дурака».

Люк Чарлз знал о Гарри Грэме немного, но теперь собирался выяснить больше, намного больше. Как только лодка с Грэмом скрылась из виду, он потянулся к телефону.

Тем временем Джеф Стивенс неслышно следовал за Хантером.

В отеле, где остановился Джеф, имелись две старомодные, напоминавшие гондолу узкие лодки с длинными шестами, доступные гостям в любое время дня и ночи. Их обслуживали три старика, которые опускали деревянные шесты в воду, и суденышки мягко скользили по знаменитым водным путям Брюгге.

Сегодня ночь была спокойная. Джеф оказался единственным клиентом лодочника, да и он плыл недалеко и попросил высадить после нескольких мостов. Хантер как раз вышел из лодки на один из множества причалов, расположенных вдоль Спиноларея, на едва освещенную булыжную мостовую.

Не выпуская его из виду, Джеф пошел за ним следом по направлению к Стинстрат. Дрексель оглянулся, но, кажется, ничего не заметил и повернул направо, прямо на красивую булыжную площадь Симона Стевинплейна, затем налево, на Од-Бург, где все еще бродили небольшие группки туристов, несмотря на поздний час. Знаменитая колокольня Брюгге, подсвеченная снизу, отбрасывала волшебное сияние на окружающие дома с остроконечными крышами, и все это выглядело совершенно сказочно, не то что при свете дня.

Очень похоже на Диснейленд, подумал Джеф, стараясь не упустить Хантера, пока проталкивался через толпы на Брейдельстрат мимо лавок с кружевами и печеньем. Тот наконец остановился перед баром на площади Бург.

Бар «У Герты», разместившийся рядом с великолепной готической базиликой Святой крови Христовой, представлял собой нечто вроде щели в стене и был забегаловкой, какие можно найти в любом европейском городе, пристанищем для мучимых жаждой туристов. Окинув еще раз взглядом окрестности, Хантер скользнул внутрь.

Бар упирался непосредственно в стену базилики, а это означало, что здесь нет другого пути наружу, кроме того, что вел внутрь.

«Я мог бы взять его прямо сейчас, – подумал Джеф. – И наконец покончить с этим». Но и Фрэнк Дорриен, и Джейми Макинтош дали ему четкие инструкции: «Следуй за ним. Собирай информацию. Не вступай в личный контакт».

Но вот в чем проблема: фасад бара был настолько узким, что, если не стоять вплотную к окну, ничего не увидишь, а значит, придется зайти внутрь. Натянув поглубже бейсболку, Джеф шагнул через порог. Насколько ему известно, Хантер ничего о нем не знает и никогда его не видел.

Направившись прямо к барной стойке, Джеф заказал виски, и только когда стакан оказался у него в руке, поднял голову.

Дрексель сидел за столиком в углу. С женщиной. Краем глаза Джеф увидел, что это брюнетка, немного за тридцать, привлекательная и дорого одетая: широкие кремовые брюки и тонкий, как паутинка, кашемировый свитер. Ее шею украшала классическая золотая цепочка, а на пальцах были бриллианты, причем одним пальцем она угрожающе тыкала в Хантера.

– Возьми, – сказал тот, подталкивая что-то в ее сторону.

Не оборачиваясь и не глядя прямо на них, Джеф не мог толком рассмотреть, что это, но в конце концов сообразил: чек, выигрыш Гарри Грэма.

– Да не нужен он мне! – услышал Джеф ее сердитый голос. – Думаешь, я приехала сюда ради денег?

– Я этого не говорил, – примирительным тоном произнес Хантер.

– Деньги тут совершенно ни при чем. Совершенно!

К ужасу Джефа, кто-то за стойкой бара включил музыку, и больше он не слышал, о чем разговаривают эти двое. И что еще хуже, в этот критический момент зазвонил его телефон, да так громко, что и Дрексель, и его спутница повернулись и уставились на него.

Быстро опустив голову, Джеф бросил бармену банкноту и торопливо вышел на улицу, чтобы ответить на звонок. Этот номер знали только двое, причем вторая – Трейси.

Но звонила не она.

– Какого черта? – рявкнул Джеф на Фрэнка Дорриена. – Дрексель сидел в пяти футах от меня! Зачем ты звонишь?