Мы вместе покинули квартиру, у подъезда простились, она селав новый «Форд» и скрылась с глаз. Я подумала, что навеки останусь старой девой.Ну, может, не девой, но детей заводить точно не буду. Лучше еще одну собаку.«Какая чушь в голову лезет», – с досадой покачала я головой и поехала вспорт-школу, где некогда занимался Рома. Очень может быть, что тренер лучшезнает его друзей.

В огромном зале, где терялся звук, боксировали человекдвадцать мужчин разного возраста. Для начала я зашла в тренерскую. Мужчина летшестидесяти читал газету. Я представилась, и мы немного поговорили.

– Из милиции у нас уже были, – сообщил он. –Александрова я знал. Действительно талантливый мальчишка. Тренером у него былКоротков, он сейчас на больничном. Рома подавал большие надежды, но как эточасто бывает: компании, то да се... Еще родители развелись, матери не донего.... Короче, свои способности он в основном совершенствовал на улице.Пытались на него воздействовать, да что толку? Как говорится: что на родунаписано...

– Я заглянула в зал, там в основном взрослые дяди"хотя школа вроде юношеская...

– Так ведь деньги зарабатываем, – усмехнулсятренер. – Вот один зал отдали любителям. Приходят, боксируют. И Ромкаприходил трижды в неделю, обязательно. Иной раз денег нет, так скажет: «Я вдолг». Конечно, не отказывали, наш же парень. Деньги всегда возвращал. Надо емубыло в армию идти... Хотя с его характером...

– Неуживчивый был?

– Ну... как сказать... любил силой побахвалиться.

Он ведь в легком весе, с виду не скажешь, что силач, а силабыла и талант был. Только не впрок, – развел он руками.

– Рому здесь, наверное, многие знали? – спросилая.

– Конечно. Сейчас здесь его приятели. Щеглов и Вырубов.Спиридонов тоже пришел, по-моему. Если хотите...

Разумеется, я хотела. Пришлось подождать, когда парнизакончат тренировку и примут душ. Мы устроились неподалеку от раздевалки инемного поговорили.

Все трое твердили, что Ромка наркоманом не был.

– Чушь это, – сказал Щеглов. – Мы с нимнедели за две до его смерти вот тут боксировали. Он был в прекрасной форме.

Меня сказанное не удивило. Ведь я придерживалась мнения, чтопарню помогли скончаться от передозировки, но продолжала настаивать.

– Может, был повод изменить своим привычкам или простолюбопытство. Надоела человеку неустроенность, и все такое...

– Может, – кивнул Щеглов. – Только, еслихотите знать мое мнение... – Все трое переглянулись. – А чего милицияРомкой заинтересовалась? – перебил он самого себя. – Упал человекнеудачно... Или, по-вашему, его специально наркотой накачали?

– Собственно, я ищу его приятеля. Бородка клинышком,живет где-то в районе Владимирского проспекта.

– Нет, – немного подумав, покачали головами всетрое. – Никогда такого не видели. Ромка целыми днями по улицам болтался,от нечего делать, – пояснил Щеглов. – Знакомых у него столько... восновном всякая шушера. А этот парень натворил что-нибудь?

– Ничего особенного.

– Так Ромка сам упал? – вдруг спросилСпиридонов. – Или у вас есть сомнения?

– У меня есть, – ответила я. – А у вас?

Парни вновь переглянулись.

– Вообще-то он последнее время с Матюшейсвязался, – словно получив разрешение от приятелей, вновь заговорилСпиридонов.

– Кто такой Матюша?

– Матвеев Вовка. Дрянной боксер и человек дрянной,болтается тут... Их с Ромкой часто видели.

– Где его найти?

– Адрес мы не знаем, но здесь вы его застанете, несегодня, так завтра.

Не успел он договорить, как в коридоре появился парень.Невысокий, коренастый. Мои собеседники повернули головы в его сторону, и Щегловсказал:

– А вот и он...

Я начала подниматься, глядя на парня, а он вдруг резкоповернулся и бросился по коридору. Я бросилась за ним. Сработал инстинкт: еслиубегает, значит надо догонять. Надо сказать, бегал он быстро и наверняка бысмылся, но победила хитрость, моя, естественно, а уж если быть совсем точной,то случай.

Когда я свернула сюда с проспекта, мне пришлось объезжатьшколу по кругу. Возможно, в здании было несколько выходов, но школу окружалзабор на добротных кирпичных столбах, и покинуть территорию можно было лишьчерез калитку, если, конечно, он не решит махнуть через забор, что все-таки и сего прытью затруднительно.

Я свернула к лестнице, спустилась на первый этаж и, выбежавиз здания, заняла пост у калитки. Если бы мне потребовалось чуть больше временина это, я бы его упустила Он выскочил через минуту и оказался в моих объятиях.

– Ты куда так спешишь? – спросила я. Он замер, вего глазах плескался испуг, в лице готовность отшвырнуть меня в сторону, дажеесли это окажется для меня весьма болезненным. Я вспомнила, что парень боксер,и затосковала. Черт с ним, далеко не убежит.

Внезапно выражение его лица изменилось. Он нахмурился, плечиопустились, и весь он заметно расслабился.

– В чем дело? – спросил он хрипло.

– Ты от всех так бегаешь, или это я тебе чем-то непонравилась? – улыбнулась я.

– Да в чем дело? – разозлился он. Я предъявилаудостоверение. – Ну и что? – спросил он.

– Ничего. Интересуюсь, с какой стати ты бросилсябежать, точно ошпаренный?

– Вспомнил, что утюг дома не выключил.

– Ясно. Утюг подождет. Скажи мне лучше, ты РомкуАлександрова знал?

– Конечно. Его здесь все знают.

– Говорят, вас в последнее время часто видели вместе.

– Ну и что? Это не преступление.

– А кто о преступлении говорит? – удивилась я.

– Слушайте, что вам надо? Я ничего плохого несделал. – Он явно нервничал, и это, конечно, меня настораживало.

– Наркотой Ромка баловался?

– Я не знаю. Может, и баловался, но не при мне.

– А дружка его знаешь – бородка клинышком, живет где-тона Владимирском проспекте?

– Славка? – спросил он.

– Тебе лучше знать.

– Зачем он вам? – Парень почувствовал себя гораздоспокойнее.