– Абсолютно, – улыбнулась я. –Слушай внимательно: я пойду в ванную, умоюсь и переоденусь, а ты черезпятнадцать минут откинь макароны и брось их на сковородку, сливочное масло надопредварительно распустить. Поняла?

– Угу, – кивнула Миля.

– Повтори.

– Через четверть часа отбросить макаронысюда, в растопленное масло, – неожиданно покорно и близко к тексту сказалаМиля.

– Отлично! – воскликнула я и,посчитав свою задачу выполненной, пошла принимать душ.

Выйдя из ванной, я отправилась в свою спальню.В тот самый момент, когда я оказалась напротив двери в кухню, оттудапослышалось рассерженное шипение и громкий вопль Мили.

– Люди! А-а-а-а! Спасите!

Я кинулась на вопль.

Плита была окутана белым облаком пара, изпочти непроницаемого тумана доносилось злое потрескивание, изредка звучаливзрывы и пахло чем-то странным. Похожий «аромат» испускает кипящее в бакебелье. Хозяйки, которые «варили» пододеяльники и простыни, поймут, о чем я ведуречь, а более молодым объясню: в докапиталистическую эпоху мы не имелибесхлорных отбеливателей и добивались «сверкающей белизны» при помощидлительного кипячения постельных принадлежностей в мыльном растворе.

Миля тряслась в углу между холодильником истеной, сжавшись в комок и прикрыв лицо руками. Ей явно было страшно.

– Что случилось? – закричала я,пытаясь руками разогнать плотное облако тумана.

– Макарошки… – пролепеталаМиля. – Они… фррр… фонтаном вверх… кошмар… о… о…

Я задрала голову. На потолке появиласьоригинальная лепнина: десятка два белых комочков из теста прилипли возлецепочки, на которой покачивался кухонный светильник.

– Что ты сделала? – возмутилась я,открывая форточку.

Пар начал медленно выползать на улицу. Миля,продолжая вздрагивать, выдавливала из себя фразы, состоявшие, казалось, изодних восклицательных знаков:

– Уф! Ну прямо так! О-о-о! Ш-ш-ш! Вверх!Меня чуть не убило!

Облако рассеялось, я увидела сковородку,наполненную водой. Она отчаянно булькала, в ней подпрыгивали многострадальныеракушки, а рядом, на столике, валялась пустая кастрюля.

– Ты вывалила сваренные макароны нараскаленный чугун? – осенило меня. – С ума сошла! Горячее масло плюскипяток с макаронами! Получился шикарный гейзер! – обозлилась я, сновапосмотрев на лепнину из теста. – Теперь надо мыть стены, шкафы, оттиратьпотолок… Милена, ты хоть иногда включаешь мозги?

– Я сделала все, как ты приказала! –пошла в атаку Бахнова. – Ни на шаг от инструкции не отступила!

– Я велела тебе откинуть макароны!

– Именно так я и поступила!

– Как?

– Вывалила их в сковородку.

Я плюхнулась на табуретку.

– Откинуть – это значит вывалитьсодержимое кастрюли в дуршлаг, в такой ковшик с дырочками. Вода стечет,макароны слегка обсохнут. Лишь потом их бросают в масло!

– Ты ничего не говорила про дырявуюхрень! Все из-за тебя вышло!

– Всем понятно, раз сказала «откинуть»,значит, бери дуршлаг, – топнула я ногой.

– А вот и нет! – взвиласьМиля. – Ты не умеешь правильно объяснять!

– Я?

– Ты!

– Что ж, давай разберемся, кто виноват втом, что Милена дожила до старости и не способна сварить макароны.

Новая фраза повисла в воздухе. Пару секундБахнова моргала, потом всхлипнула.

– Это жестоко, напоминать мне провозраст.

Я опомнилась.

– Успокойся, это всего лишь глупая шутка.

– Нет, ты права, я почти пенсионерка.

– Тебе еще сорок не стукнуло!

– Поезд уходит, Вадик – мой последнийшанс выйти замуж за олигарха.

– Перестань, я старше тебя и расчудесносебя чувствую. А найти супруга можно и в восемьдесят.

– Мне нужен богатый!

– Хорошо, ты его получишь.

– Перед смертью? – взвизгнулаМиля. – За фигом тогда деньги? На гроб с инкрустацией? Мне сейчас надо!

И тут раздался звонок в дверь.

– Это Вадик, – вздрогнулаМилена, – и он ждет макароны. Катастрофа!

Я окинула взглядом булькающее в сковородкемесиво.

– Только спокойно!

По коридору с шумом протопал Кирик, за ним слаем бежали собаки.

– Прощай, счастье, – прошепталаМиля, – мало кто столько сделал ради замужества, сколько я, но несрослось.

Мне стало жаль Бахнову. Она же не виновата,что у нее лишь один мозг – спинной. А еще к пустому черепу в комплекте идут двелевых руки. Миля из породы женщин-болонок, ей просто необходим олигарх, иначебедняжка погибнет, засохнет, как цветочек в пустыне. А Вадим наймет ейдомработниц, горничных, прачек, стряпух…

– Я умру, – грустно констатировалаБахнова. – Нахрената выйдет замуж за своего мачо (вот уж кто нерастеряется, отгрызет свой кусок счастья!), вдвоем они меня доконают. Прощай,Лампа!

Я схватила Милену за плечи и встряхнула.

– Иди в прихожую и задержи Вадима на некотороевремя.

– А смысл?

– Я сделаю макароны.

– Они не успеют приготовиться. Да иракушек больше нет, закончились, – пролепетала Бахнова.

– Никогда не говори «никогда», –зашипела я, подталкивая Милю в сторону коридора, – безвыходных положенийне бывает! Через десять минут олигарх получит макароны а-ля мопсен. Дуй к дверии потяни время.

Миля ушла, а я заметалась по кухне, действуякак многорукая индийская богиня.

Дорогие мои, если в доме есть зелень, кусокдаже сильно засохшего сыра и слегка помятый помидорчик, то можно и из этихпродуктов смастерить конфетку. Главное, не убиваться над кулинарной неудачей ине заламывать в отчаянии руки. Вопрос: «Ну почему у меня получилась несусветнаягадость?» – крайне опасен. Ответ на него есть лишь один: «Потому что готовишьплохо». Нет, если произошло кулинарное Ватерлоо, ни в коем случае не теряйтесамообладания. Помните: всякий «блин комом» можно запечь с сыром и выдать заэксклюзивное блюдо. Варианты безграничны.