— Пак?!

Ясень неловко пошевелился. Где-то вдалеке грянул гром, небоозарилось зелеными молниями.

— Да, — через силу выдавил принц. — Пак. Когда-то мыдружили. Я этого не стыдился. В те дни мы часто встречались в Диком лесу,подальше от дворцовых пересудов. Правила нас не заботили. В те годы Пак иАриэлла были моими самыми близкими друзьями. Я абсолютно доверял им.

— Что случилось?

Голос Ясеня потеплел от воспоминаний.

— Мы охотились на незнакомых землях. Дикий лес огромен,некоторые его части постоянно меняются, там опасно даже для фейри. Три дня мывыслеживали золотую лису среди неведомых рощ и лесов и держали пари о том, чьястрела поразит ее. Пак похвалялся, что Зима, конечно, проиграет Лету, а мы сАриэллой, разумеется, с ним спорили. Чаща вокруг нас стала темной и дикой. Мыехали на волшебных скакунах, чьи копыта не касались земли, но даже эти лошадинервничали все больше. Надо было к ним прислушаться, но мы не обратиливнимания, повинуясь нашей упрямой, глупой гордыне. Наконец на четвертый день мывъехали на холм, спускающийся в широкое ущелье. На той стороне, по краюпропасти бежала золотая лиса. Разделяющий нас овраг был неглубок, но широк иукрыт неверными тенями и подлеском... что внизу — не разглядеть.

Принц вздохнул.

— Ариэлла хотела поехать в объезд, хоть это и дольше. Пак несоглашался, твердил, что мы упустим добычу, если не поедем напрямую. Мыпоспорили. Я принял сторону Ариэллы — хоть и не понимал, чего она испугалась,но если ей не хотелось спускаться вниз, я бы не стал ее заставлять. Однако Пакрешил иначе. Я поворотил лошадь в сторону, а он с диким воплем подстегнул коняАриэллы и пришпорил собственного скакуна. Лошади рванули вниз по склону, а Паккричал мне: «Догоняй, коль сможешь!» Мне ничего не оставалось, как последоватьза ними.

Ясень замолчал, глаза у него сделались темные и измученные.Он все смотрел и смотрел куда-то вдаль, пока я не выдержала.

— Что случилось? — прошептала я.

Он горько усмехнулся.

— Конечно, Ариэлла оказалась права. Пак завел нас прямо влогово виверны.

— Что еще за виверна? — глупо переспросила я.

— Родственница драконам, — объяснил мне Ясень. — Глупее, ноочень опасная. И не терпит чужаков. Тварь возникла из ниоткуда, сплошь крылья,когти и зубы. Огромная разъяренная зверюга набросилась на нас, размахивая ядовитымхвостом, стараясь поразить отравленным жалом. Мы сражались плечом к плечу. Мыстолько времени проводили вместе, что хорошо понимали боевые приемы друг друга,и общими усилиями одолели врага. Именно Ариэлла нанесла решающий удар. Однако,умирая, виверна уколола ядовитым хвостом грудь моей любимой. У вивернычрезвычайно сильный яд, а мы заехали так далеко, что на много миль вокруг небыло ни единого целителя. Мы... мы пытались спасти Ариэллу, но...

Он замолчал и тяжело вздохнул. Я сочувственно стиснула емуруку.

— Она умерла у меня на руках, — закончил он, с трудомовладев эмоциями, — Умерла с моим именем на устах, умоляя спасти ее. А я еедержал, смотрел, как жизнь гаснет в ее глазах, и думал только об одном: во всемвиноват Пак! Если бы не он, она бы не погибла.

Он коротко кивнул и добавил со сталью в голосе:

— В тот день я поклялся отомстить за смерть Ариэллы, убитьПлутишку Робина или погибнуть в схватке с ним. С тех пор мы несколько разсражались, но Плут всегда умудряется ускользнуть или выкинуть какой-нибудьфокус, после которого дуэль невозможна. Мне не будет покоя, пока он жив. Япообещал Ариэлле, что буду преследовать Пака до смерти одного из нас.

— Пак говорил мне, что это случайно... Он не хотел, он ненарочно... — горько заметила я. Защищать Робби не хотелось. Ясень потеряллюбимую из-за того, что натворил Пак... этот проказник в конце концовдовыделывался.

— Это неважно, — холодно возразил мне Ясень и отодвинулся отменя. — Клятва моя нерушима, и мне не знать покоя, пока я ее не исполню.

Я молча уставилась на дождь, чувствуя себя глубоконесчастной. Меня раздирало пополам. Ясень и Пак, два врага в противоборстве,которому положит конец только смерть одного... или другого. Как можно общатьсяс двумя близкими тебе людьми, зная, что однажды один из них! убьет другого? Да,клятвы фейри нерушимы, у Ясеня достаточно причин для ненависти к Паку, но ячувствовала себя в ловушке: остановить их я не сумею, но ничьей смерти нежелаю.

Ясень вздохнул и снова подался ко мне, кончиками пальцевпоглаживая меня по руке.

— Прости, — шепнул он. Меня пробрало холодком. — Жаль, что вэтом замешана ты. Принесенную клятву отменить нельзя. Если бы я предвидел, чтовстречу тебя, то не клялся бы так поспешно.

К горлу подступил комок. Я хотела что-то сказать, но резкийпорыв ветра швырнул в трубу капли дождя. Вода забрызгала мне джинсы, кожуобожгло так, что я вскрикнула. Капли прожгли в джинсовой ткани несколько крошечныхдырочек, материал расползся, а кожа покраснела и саднила, как будто от иголок.

— Это еще что? — удивилась я.

Ливень снаружи казался обычным дождем — серым, туманным ихмурым.

Я машинально потянулась наружу, туда, где капли какали наземлю.

Ясень схватил меня за руку и оттащил назад.

— Руку обожжет так же, как ногу, — вкрадчиво произнес он. —А я-то думал, ты усвоила урок, когда разбивала замок на цепи.

Я смутилась, вырвала руку и забилась глубже в туннель,подальше от края трубы и кислотного дождя.

— Так, спать я не буду, — буркнула я и поежилась. — Не хочупоутру обнаружить, что кожа с лица облезла.

Ясень снова привлек меня к себе, убрал прядь волос за ухо.Губы его коснулись моего плеча, потом шеи, в животе затрепетали бабочки...

— Хочешь отдохнуть — давай, — шепнул он мне на ухо. — Дождьтебя не коснется, я обещаю.

— А как же ты?

— Спать я не собираюсь. — Он щелкнул пальцами на струйкудождя, просочившуюся в трубу, и вода превратилась в лед. — Боюсь, что непроснусь.

Мне стало нехорошо.

— Ясень...

Его губы щекотали мне ухо.

— Спи, Меган Чейз, — прошептал он, и глаза у меня закрылисьсами собой.

Какая-то часть моего разума пыталась сопротивляться, но вглазах потемнело, и я осела на подставленные мне навстречу руки.

Когда я проснулась, дождь прекратился и все подсохло. Отземли парило, в воздухе стоял жар, хотя солнце не показывалось из-за туч. Ясхватила рюкзак и выползла из трубы в поисках Ясеня. Принц сидел снаружи,прислонившись к цементному боку трубы, меч лежал у него на коленях. Яразозлилась и испугалась одновременно: он слабел все больше, но меня вчеразаколдовал, усыпил против воли — воспользовался чарами. Я подскочила к нему и,сердито пыхтя, толкнула в бок. Серые глаза распахнулись и затуманенно взглянулина меня.