– Даже если и так, – не отставал Петро, – как может что-то, происходящее где-то далеко быть

плохо для тебя или для неё?

– Это плохо, – терпеливо объяснил Григорий, – потому что если уж сны появились, рано или поздно события до нас доберутся. А поскольку сны страшные, события произойдут не радостные.

– Надо возвращаться?

– Не надо. Если я не прав и это просто кошмар, прерывать путешествие глупо. Но если я прав, нельзя возвращаться, не добыв всё, что необходимо. Просто надо всё сделать поскорее. И быть готовым ко всему.

Григорий повернулся к Петро спиной и, сунув руки в карманы, пошёл дальше. Петро помедлил несколько секунд: всё это предвещало какую-то тайну, хотелось узнать хоть немного больше. Но по спине Григория было видно, что продолжать разговор он не будет. Мысленно махнув рукой, Петро поспешил за ним следом. Узнать что-нибудь можно будет и позже.

Маргарита плакала. Сны появились внезапно, и со временем тревожили её всё чаще. Кошмары были похожи друг на друга: Орден, жертвоприношение. Различались только жертвы и исполнители. Кроме одного. Зловещая фигура в тёмном плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Этот человек присутствовал на всех церемониях, хотя и стоял в стороне. Маргарита ни разу не видела в его руках нож, но почему-то именно он внушал ей наибольший страх. Это был не Леон: не тот рост, не то телосложение. Но она была уверена, что хорошо знает кто это. Подспудно в ней зрела уверенность, что необходимо вмешаться в происходящее. Рано или поздно, так или иначе, ей придётся это сделать всё равно.

Для начала неплохо было бы узнать, что всё это значит. И как она связана со всем этим. С тех пор, как Леон отправил её в иной мир, превратив в лесного духа, Орден никак не давал о себе знать. Она уж решила было, что счёты кончены, и Ордену нет до неё больше никакого дела. Это её устраивало. Воспитывать детей и вести войну одно временно казалось ей плохой мыслью. Тем более, если речь идёт о таких детях, как Всемила и Бажен. Но однажды всё изменилось. Когда сон приснился впервые, она решила, что это просто старые воспоминания, и если не обращать на них внимания, они скоро перестанут беспокоить её. Потом сны начали появляться чаще и становились всё реальнее. Иногда казалось даже, что она может заговорить с любым и участников действия, и её услышат. И место, где всё происходило, она узнала. Это была Обитель. Площадь и, главное, камень-алтарь забыть было просто невозможно. Хорошо было бы проникнуть туда и посмотреть, что там происходит. Вдруг это всё-таки просто сны и ничего более.

К сожалению, посылать на разведку кого-нибудь из лесных обитателей бесполезно. Они легко могли отыскать кого угодно и где угодно, могли предупредить об опасности, но не более того. Оставалось только ждать возвращения Григория и надеяться, что до тех пор не случится ничего более ужасного, чем эти сны.

Надежды её оправдались. События начали происходить в тот день, когда Григорий, сопровождаемый новым другом, вернулся домой.

Это был яркий солнечный день. Брат и сестра, им к тому времени было уже по двенадцати лет, играли в саду. Растения в саду пышно разрослись, давая им возможность придумывать себе приключения или играть в прятки. Одной стороной сад смыкался с лесом, а другой граничил с ухоженным двором, вокруг которого тянулась плетёная изгородь. Это было самое спокойное место на свете. Никто из тех, кто мог бы желать зла хозяевам, не в состоянии был переступить невидимую черту. Даже мальчишки, когда Бажену доводилось поссориться с ними, не могли проникнуть во двор, как ни старались. Но стоило им помириться, и пройти через калитку не составляло больше никакого труда.

Конечно, в городке знали, что в этом доме живут маги. Относились к ним не то чтобы враждебно, но без тепла. Когда приходила беда, и перепробовано было всё, обращались к ним. Григорий и Маргарита никому не отказывали в помощи, и часто им удавалось помочь. Их благодарили и уходили. А маги не обижались.

Взрослых такое положение дел устраивало больше, чем детей. Их не дёргают по пустякам, ну и хорошо. Зарабатывать на жизнь большой необходимости нет. После возвращения к человеческой жизни Маргарита сохранила те способности, что были у неё, когда она жила в виде лесного духа. Разумеется, летать как тогда она больше не могла, но понимать животных и деревья не разучилась. Благодаря этому на их столе всегда было вдоволь овощей, фруктов, молока и молочных продуктов. Вот только мяса они не готовили. Сложно есть того, с кем некоторое время назад разговаривал. Что до остального, Григорий одному ему ведомыми путями нашёл небольшую золотую жилку и время от времени брал оттуда понемногу. Вообще-то, если бы её разрабатывать всерьёз, хватило бы на много лет обеспеченной жизни, но богатство никогда не было основным желанием никого из этой семьи.

Маргарита сидела на кухне, глядя в окно на играющих детей. Григорий тихо вошёл и нежно обнял жену.

– Ну, как ты? – заботливо спросил он.

– Ничего, – тихо отозвалась она. – Голова немного болит.

– Это от того, что ты не высыпаешься.

Маргарита прислонилась затылком к плечу мужа. К сожалению даже его присутствие не избавляло её от кошмарных снов.

– Попробуй тут выспись, когда снится такое.

– Но ведь это только сон, дорогая, – в который раз попытался успокоить её Григорий. Снова безуспешно.

– Да, конечно, – со вздохом ответила жена, – вот только не могу я отделаться от ощущения, что всё это не так просто. И почему-то касается меня.

– Ну, можно, конечно, слетать до Обители, – высказал он вслух мысль, которую обдумывал уже несколько дней. – Посмотреть, что там, да порасспрашивать вокруг, не слышно ли чего. Но если это правда, и Орден лютует, неужели ты станешь воевать с ним?

– Я не думаю, что уничтожить Орден мне по силам. Но я могу повлиять на их главу и заставить его сделать по-моему.

– И что ты ему прикажешь? Отменить жертвоприношения?

Маргарита помрачнела ещё больше. В ту памятную ночь, разговаривая с Леоном, она предложила ему это. Он сказал, что жертвоприношения отменить не может. И всё-таки поговорить с ним стоит. Возможно, он хотя бы объяснит, что произошло.

– Хочешь попробовать поговорить с ним? – спросил Григорий, стараясь не выдать своих чувств. Он так и не простил Леону убийство Маргариты, и никогда не смог бы простить.

– Хочу, – со вздохом ответила она.

– Если это успокоит тебя, я готов слетать на разведку.

Маргарита повернулась к