Лазутчики доложили об этом Тохтамышу, и он был неприятно поражен. Молодой хан всегда терялся, когда встречал сопротивление, и Тамерлан не раз указывал ему на этот недостаток.

Хан Золотой Орды подумал, что Тимур никогда не ценил его как стратега. Конечно, на это имелись причины. Порой ему не удавалось выиграть сражение без помощи Тамерлана. Именно Великий эмир отогнал Урус-хана от городов, которые подарил молодому другу.

Однако Тохтамыш, вспомнив об этом, почувствовал не уколы совести, а озлобление и зависть к более удачливому сопернику. А еще он подумал о пресловутой жемчужине, покоившейся в сабле Тамерлана. Что ни говори, а она играла свою роль в победах сына Тарагая, и молодой человек в это свято верил.

Приказав войску остановиться в Шамби Газане, Тохтамыш решил выждать время.

Восемь дней он и его эмиры кружили возле города, думая, как начать штурм, обложили город со всех сторон, чтобы сюда не проникли телеги с провиантом или подкрепления, но так ничего и не придумали. С крепостных стен летели стрелы, лилась смола. Разведчики сообщали, что горожане основательно подготовились к осаде. Городские хранилища были полны мяса, риса и сушеных фруктов. Кроме того, город имел резервуары с питьевой водой. А еще здесь, на складах, хранилось оружие. Много оружия: тысячи стрел, копий, мечей.

Тохтамыш, сжав свои узкие красные губы – их полоска напоминала кровавый след на бледном усталом лице, – стал размышлять, что бы на его месте предпринял Тамерлан. Его покровитель много рассказывал о том, как брал города хитростью, и молодой хан впитывал в себя эти рассказы, как губка.

– Если все можно решить при помощи дипломатии или военной хитрости, это прекрасно, – говорил Тохтамышу старший наставник. – По возможности я стараюсь сохранить жизнь каждому воину.

Тохтамыш знал, что это не пустые слова. Железный хромец мог казнить своего солдата за неповиновение, нарушение дисциплины, но в бою всячески радел о них.

Хан Золотой Орды посмотрел на зятя, кружившего возле него на своем стройном скакуне.

– Нужно послать в город нашего человека, который бы переговорил с эмиром Вали и предложил мир, – произнес он, задумчиво глядя вдаль.

Внешне его состояние ни в чем не проявлялось, разве только широкая грудь вздымалась больше прежнего.

Иса-бек кивнул, и его хитрые глаза превратились в щелки:

– Что ж, можно. Но на каких условиях ты собираешься его заключать?

– Если они готовы заплатить двести пятьдесят туманов золотом, которые составят стоимость их коней.

Зять вопросительно посмотрел на него:

– И после этого мы уйдем?

На кровавых губах Тохтамыша заиграла загадочная улыбка:

– Я этого не говорил.

Иса-бек все понял.

– Я знаю, кто способен договориться, – прошептал он и пришпорил скакуна, направив его к шатрам.

А вскоре тысячник Алишер входил в городские ворота. Его проводили в дом эмира Вали, почтенного седобородого правителя, который обрадовался возможности сохранить мир.

– Думаю, жители согласятся заплатить, – произнес он, морща коричневый лоб. – Это не такая уж большая плата. Дайте мне один день, и каждый табризец принесет мне по золотому туману. Завтра у нас четверг. В пятницу ваши казначеи могут забирать деньги.

Эмир Вали знал, что Тохтамыш предлагал ему действовать по древнему обычаю. Когда-то всем Великим эмирам, проходившим через крупные города, правители давали деньги и подарки. Если Тохтамыш желал только этого, они могли бы отделаться малой кровью.

Алишер сразу согласился с Вали и поторопился уехать.

Когда он обо всем доложил Тохтамышу, тот довольно зажмурился, словно сытый кот.

– Значит, в пятницу, – прошептали его губы, и улыбку сменила злобная