– Хочу посмотреть на звезды, – Тамерлан сказал это с обычным выражением лица, не искаженным судорогой боли, и Береке снова поразился его мужеству. – Садись рядом и полюбуйся ночным небом.

Юноша поднял голову. Небо действительно было прекрасно. Яркие звезды, группируясь в причудливые рисунки, сияли на нем, как бриллианты чистейшей воды на черном бархате.

– Правда ли, что в день твоего рождения звезды выстроились так, как выстраивались в день рождения Александра Македонского? – спросил Пир-Мухаммед.

– Так говорил саид Куляль, – кивнул Тимур. – А он никогда не ошибался.

– И поэтому ты соорудил ему мавзолей? – поинтересовался внук, вырывая с корнем какую-то сухую былинку.

– Да, Пир-Мухаммед, поэтому, – Тимур поднялся, подавив стон. – Ладно, пора идти спать. Завтра нужно двигаться дальше. К сожалению, я не знаю, где нас поджидает этот шакал Тохтамыш.

– Мы победим, – воскликнул юноша, воздев руки к небу. – Ты великий, дед. Ты обязательно накажешь этого выскочку. А если ты дашь мне свою саблю с жемчужиной, то это сделаю я.

Железный хромец погрозил внуку пальцем.

– Поверь, Пир-Мухаммед, я выигрывал сражения не только благодаря ей, – сказал он твердо. – Если человек ничего не смыслит в военном деле, ему не поможет даже джинн, которого он однажды достал из кувшина.

Молодой человек покраснел:

– И все же мне хотелось бы иметь такую же.

Тимур ничего не ответил. Прихрамывая, он направился к кибитке. Саид Береке с жалостью смотрел ему вслед.

А утром они тронулись в путь и к обеду подошли к горе Сютюр-Тенгиз.

Приказав войску остановиться, Тамерлан, закусив губу, взобрался по крутой дорожке на вершину горы и посмотрел вниз. Где-то на горизонте поблескивала река. Бескрайняя степь морем расстилалась внизу. Вдалеке не было видно дыма костров Тохтамыша.

Тамерлан опустился на колени, в который раз превозмогая боль, и завопил:

– Благодарю тебя, великий и могучий Аллах! Хвала тебе, напоившему и накормившему меня, давшему мне приют и даровавшему свою милость.

Когда он поднял глаза к небу, в них ударил солнечный луч, такой сильный, что Железный хромец заморгал от рези в глазах.

– Аллах услышал меня! – Он снова воздел руки, потом медленно поднялся и стал спускаться.

Береке с Пир-Мухаммедом ждали его внизу.

– Найдите камень и выбейте на нем дату, – сказал Тамерлан. – Мы оставим его здесь. Пусть все знают, что я проходил по этой земле.

Тотчас во все концы степи были посланы солдаты, которые принесли подходящий валун и выбили на нем дату: «апрель, 1391 г.».

– Это священное место должно быть обозначено, – пояснил Тимур своим богадурам. – А мы пойдем дальше.

Через два дня лазутчики сообщили Великому эмиру, что Тохтамыш, спасаясь от гнева своего покровителя, позорно сбежал на Волгу и там разоряет и сжигает города.

Тамерлан ринулся следом, но снова не догнал его.

Разбив лагерь на берегу Волги – он напоминал настоящий город с мясниками, поварами, многочисленными торговцами, – Великий эмир призвал к себе военачальника Оман-шейха, которому доверял, считая толковым стратегом.

– Армию Тохтамыша необходимо остановить, – сказал он, сделав знак шейху, чтобы тот присел рядом с ним. – Чувствую, этот мальчишка испытывает передо мной страх. А это означает одно: он всеми силами будет избегать решающего сражения. Все надежды на тебя, Оман.

Длинное смуглое лицо Омана просветлело, и он сложил на груди широкие ладони:

– Я понял тебя, эмир. Я и мои воины – мы отыщем Тохтамыша.