Подхватив с подноса официанта бокал шипучки, подыскала свободный диванчик в одной из скрытых ниш и уединилась, надеясь, что никто не нарушит мой покой. Где-то через полчаса предстоит устроить эффектный танец ариуса. Винелия успела поделиться парочкой идей, как лучше организовать представление перед финальной речью белой драконицы. Красивые слова девушка сама написала и перед началом бала передала мне, чтобы я как-то умудрилась выучить речь до выступления. Разумеется, она сказала, что я могу говорить что захочу, но было ясно, что от текста лучше не отступать. Любое неточное слово может быть неправильно интерпретировано, а я уже несколько раз совершала ошибки, за которые приходилось расплачиваться другим.

Развернув бумагу, я зачитала негромко: «Я рада приветствовать собравшихся и хочу…»

Мое одиночество прервал неожиданный гость. Шаман Се´дова нашел меня и, не будучи обремененным правилами приличия, вздумал приземлиться рядышком, одаривая широченной улыбкой и жизнерадостным настроением. Улыбка увяла, наткнувшись на мой отсутствующий взгляд. Перед ним я не собиралась играть радушную хозяйку.

– Ну как, уже не так оптимистична, белокрылая красавица? – лукаво подмигнув, заявил Кукулейко, выуживая из воздуха сладкую виноградинку. Запустив ее в рот, прожевал, демонстрируя почерневшие зубы. Сейчас у него было в разы меньше такта, чем при нашей первой встрече.

– А вы как будто знали, что так будет, и играли моими чувствами, даже не подумав предупредить, – ответила я холодно, пряча речь обратно в рукав платья. – Сейчас вновь решили поиздеваться или придумали что-то поинтереснее туманных намеков? Говорите – я вас услышу.

Шаман смутился, будто его и правда задели мои слова. Наклонил голову, вполоборота поглядывая в мою сторону, замечая все. Как держусь… и при этом кусаю губы, прокладывая на лице новые печальные дорожки морщинок. Как касаюсь пальцами висков, пытаясь унять звенящий в ушах комариный писк. Он видит усталое напряжение. Внутренний протест. Мою зажатость и надрыв. Видит, как неприятно мне находиться в этом платье. Как постоянно двигаю плечами, пытаясь приподнять накидку и чуть ослабить пояс. Как пытаюсь закрыть слишком обнаженную грудь и как клоню набок голову из-за тяжелой диадемы. Он видит, что я прячусь от всех в этой маленькой нише, потому что испугана и устала.

– Хотел бы вас успокоить и сказать, что все будет хорошо. Так обычно говорят воспитанные кэрры юным девам. Ручаюсь, ваш муж так вас и успокаивал. Говорил, что заберет все заботы, и противился вашим слезам. Наверняка, вы хотите именно этого. Прекрасного принца, который заберет ваши беды и принесет счастье.

– Нет! – воскликнула я горячо и злобно сверкнула глазами. – Мне не нужен принц, мне нужен мой муж! И вы знали, что так будет. Знали, что он умрет, но не сказали! Предпочли насмехаться надо мной…

– О! Я не знал, – перебил мужчина, грустно качая головой. – То есть, я знал о предстоящей разлуке, но не подозревал, что все обернется так плохо. Соболезную вашей утрате, кэрра Селеста Каргат. В знак моего расположения, позвольте, я дам вам плохой совет, после которого вы вряд ли захотите говорить со мной, однако вам следует его услышать. Просто помните, я на вашей стороне, – аккуратно заговорил он, поглаживая костяшки своих пальцев, унизанных крупными перстнями с разноцветными дымчатыми камнями. – Думаю, вам пришла пора узнать историю первой белой драконицы. Еще маленький кусочек ушедшей эпохи вечных.

– Белокрылыми становятся только зеленые драконицы, и все они – из одного рода. Проследить до истока не смогла, но не сомневаюсь – я потомок святой Клэрии.

– Нет, однако общий смысл угадали. Перед смертью Клэрия поместила ариус в дочь своей подруги из зеленых драконов. Девушка была больна, а ариус дал ей силы. Спящим он переходит из поколения в поколение, ожидая возрождения – таковы условия заключенной Сделки.

– Сделки? – я ощутимо напряглась. Не ожидала услышать от шамана Северных островов о книге Сделок. Он подозрительно много знал. – Откуда вам столько известно?

Вместо ответа мужчина воздел руки, и перед нами появился туманный, потрескивающий белыми вспышками спрут. Я отодвинулась подальше, мне не понравилась такая явная демонстрация силы. А вот ариус остался спокойным, и нориус не проявился, хотя до этого пару раз лениво обходил периметр зала. Нику было достаточно знать, что я здесь. Моего раздражения из-за подслушивания оказалось достаточно, чтобы он не стал этого повторять.

– Эльфы знают не меньше. Феликс – старое существо с прекрасной памятью. Не дай обмануть себя – ему точно известно, что произошло. И что Сделка обернулась проклятием не только для вечных, но и для Черного короля и белой драконицы. Поэтому все твои предшественницы были обречены на муки – это наказание как для Клэрии, так и для Карга. Но не для остального мира. Пока великие силы скованы проклятием, мир развивается и меняется. Пройдет еще достаточно поколений, но однажды жители этой планеты увидят, как огромна Вселенная. И это будущее способны дать вы с Каргатским королем.

Шаман опять говорил загадками. О каком проклятии идет речь? При чем здесь драконы прошлого, ведь мы с Никлосом совсем иные! Чего он хочет от меня?..

Кукулейко продолжал говорить о будущем, полном надежд, но заметив мое смятение, оборвал себя на полуслове.

– Какое все-таки прелестное дитя, – пробормотал мужчина, опуская голову. – Тебе скучно слушать сказки? Что ж, расскажу о твоей реальности. Теперь, когда Артан Гадельер мертв, а слияние пропало – ты свободна. Знай же, милая кэрра Селеста Каргат, что у тебя нет иного выхода, кроме как принять свою судьбу и быть с королем. Уверяю, ты очень быстро влюбишься в него и выйдешь замуж. Мир обретет равновесие, – при этих словах спрут в руках шамана зашевелился, забурлил и, прежде чем исчезнуть, разгладился белыми облачками. – У тебя родится замечательный сын. Ты будешь счастлива.

– А потом умру от руки короля, ведь так заканчивали свой путь мои предшественницы, – очень спокойно ответила я ему. В горле пересохло, и я взяла с маленького столика бокал воды.

– Я никогда не полюблю Никлоса. Я люблю Артана и всегда буду ему верна. Мое сердце нельзя переделать в угоду какому-то предсказанию, или Сделке, или еще чему-либо. Все, что я теперь испытываю к королю, это сожаление и страх из-за того, что с ним происходит. Это не те чувства, из которых вырастает любовь.

Кукулейко мотнул головой и внезапно закашлялся, выудив из кармана белоснежный платок. Он прижал его ко рту, и на белом выступили красные следы. Проследив мой взгляд, шаман сжался, но не стал ничего пояснять. Откашлявшись, вытащил из воздуха бокал с чем-то прозрачным и шипучим и в два глотка осушил. Продышавшись, вновь обратил