– Краткий промежуток, мой господин, всравнении с жизнью человека.

– Для меня это долгий срок, Уилл, потому чтомоя жизнь уже походит к концу. Мои сторонники хотят, чтобы я принял ранг ититул «сей-и-тай сегун». Ты слышал об этом?

– Нет, мой господин. Но вам он подходит большевсех.

– Согласен. Я достоин его – как по знатности,так и за мои военные подвиги. Это будет великое событие, Уилл. В Японии целоепоколение не было сегуна. Даже дольше. Киото снова оживёт на несколько месяцев.Я хочу, чтобы ты тоже был там. – Он улыбнулся. – Я хочу многое показать тебе.Мой дворец Нидзе почти завершён. Я тоже поработал там плотником. Уилл. Не раз ярассказывал тебе о нашей извечной проблеме с тонкими стенами – дверями-ширмами,– шпионы подслушивают всё, что происходит в любом большом доме. Я решил этупроблему, Уилл. Я приказал выстроить галереи, окружающие комнаты в Нидзе, издеревянных досок со встроенными пружинами. В местах соединения этих досок слагами пола имеются железные гвозди, едва касающиеся балок. Малейшее движениепола, то есть самый лёгкий шажок по нему, заставит доски прогибаться – совсемчуть-чуть, но этого хватит, чтобы железный гвоздь прошёлся по пружине изаскрипел. Пол поёт, Уилл, и ни один человек не сможет заставить его замолчать,шагнув по нему. Я называю его своим «соловьиным полом».

– Исключительно хитроумный замысел, мойгосподин принц. Думаю, скоро сюда дойдут слухи об этой новой птичке. Но ставсегуном, то есть настоящим правителем этой страны, вы больше не будетенуждаться в своём удачливом штурмане.

– Настоящим правителем страны. – Лицо Иеясустало серьёзным. И он снова отвернулся к волнам залива. – Это прекраснаястрана, Уилл.

– Самая прекрасная из виденных мной, мойгосподин принц, а я объехал полмира. – У неё бурная история, как ты теперьзнаешь. Мой народ – воины в душе, даже священники. Им нужна сила, им нужнасильная преемственная власть, передающаяся от одного правителя к другому, чтобыстрана крепла, а не раздиралась междоусобицами, как это слишком часто бывало впрошлом. Мои генералы и те из даймио, кто следует за золотым веером, согласны сэтим. Но уже слышатся отзвуки раздоров между даймио северного и южногоостровов. Поэтому я просто обязан стать сегуном, чтобы дать своей странесильную, авторитетную власть. И всё же – я сейчас говорю с тобой, Уилл, как неразговаривал ни с кем, кроме Сукэ, – они считают это просто временнойнеобходимостью и заявляют, что я, конечно, буду по-прежнему лишь попечителем ирегентом этого мальчишки Хидеери, который станет сегуном по достижении имсоответствующего возраста. Либо, если это не будет возможным, по крайней мереон примет на себя все прерогативы квамбаку.

– Но вы говорили, что мальчик слабоумный, мойгосподин принц.

– Так я слышал. Я верю этому. Но я не знаюэтого наверняка. Я не видел мальчика с тех пор, как ему было пять лет от роду.Принцесса Едогими не хочет покидать Осакский замок, а мне запрещено тампоявляться. Но всё же есть люди, посещающие его и возвращающиеся ко мне. Онисообщают, что с каждым годом – нет, с каждым месяцем – могущество Осаки растёт,запасается всё больше риса, вырезается всё больше стрел, выковывается всёбольше мечей.

– Вы снова намереваетесь начать войну?

– Не в этом году, Уилл. Даже не в следующем.Все необходимо подготовить с исключительной тщательностью. Но я скажу тебе вотчто: если сегунат возвратиться к моей семье, он больше никуда из неё не уйдёт.Сегуны из рода Токугава будут править страной долгие годы, я вижу в этомзарождение новой Японии. Я не позволю ни одному мальчишке – кто бы ни был егоотец, и ни одной женщине – какой бы прекрасной она ни была, – встать у меня напути. Поэтому, Уилл, как ты и сам видишь, твоё присутствие здесь необходимо. Ине только потому, что ты – мой талисман. Но и из-за того, что часть моих плановна будущее основывается на кораблях, которые ты построишь для меня.

– Да, мой господин принц.

– И всё же твоё лицо печально. Ты несчастенздесь? Уилл набрал полную грудь воздуха. Посмеет ли он, учитывая отношения,существующие между ними? Но подвернётся ли более удобный случай?

– Я полюбил Японию, мой господин принц, за этипоследние два года.

– Тогда что же беспокоит тебя? Проси, чтохочешь, и ты тут же получишь это. В пределах разумного, конечно.

– Посмотрите вон туда, мой принц. – Уиллуказал на противоположный берег залива. Стоял ясный день, и полуостров Миураотчётливо виднелся вдали. – Если вы приглядитесь, то сможете даже увидеть мойдом.

– Раньше смог бы, Уилл, – согласился Иеясу. –Мои глаза уже не такие молодые. Тебе не нравится твой дом?

– Я горжусь им больше, чем любойсобственностью, которой когда-либо обладал. Конечно, и потому, что ничегопохожего у меня никогда просто не было. И всё же, мой господин принц, этот домстоит особняком. Чересчур особняком.

– Ты хочешь жить в центре города? Толькоскажи. Хотя я думал, что Миура должна понравиться тебе больше из-за своейблизости к морю.

– Я не хотел бы жить ни в каком другом месте,мой господин. Но мой дом так же одинок на том клочке земли, как и я одинок втом пустом доме.

– А-а-а, – Иеясу снова отвернулся к кораблю. –У тебя есть слуги, – произнёс он задумчиво. – И юноши, и девушки. У тебя естьверный Кимура. Но у тебя нет жены и семьи. Да, Уилл. Мужчина должен иметь женуи семью.

– У меня уже есть жена и семья, мой господинпринц.

– И ради них ты готов проплыть полмира? Чтобыснова обрести эту женщину и этого ребёнка? Такое чувство делало бы тебе честь,Уилл. Если бы я ему поверил. Ведь ты сам говорил мне, что твой брак несчастлив.Когда ты рассказывал мне о Марло, о твоих мечтах, разбуженных им, о егорассказах, сделавших Китай и Кипангу столь притягательными для тебя, ячувствовал – это наши женщины, наши сокровища и наша слава завоевали твоёвоображение.

– Тем не менее ни один человек не может житьтолько мечтами, мой господин. Как у мужа у меня есть долг перед моей женой. Этомоё несчастье, что я уроженец другой цивилизации, где женщины, возможно, меньшепомнят о своих обязанностях. – И ты думаешь, что, перевезя их сюда, тыдобьёшься какой-то перемены? Если я правильно понимаю ваших священников и вашеучение о Христе, то этого не произойдёт. Кроме того, сколько ей сейчас лет?

Уилл подсчитал в уме:

– Скоро ей исполнится тридцать шесть, мойгосподин.