– Но что касается помощника, – добавил Сукэ, –то здесь всё ясно. По сигналу он должен обезглавить осуждённого, и сделать этонужно одним ударом. В противном случае позор ложится на него.

– Но Бунго мне говорили, что ни один самурайне может отнять жизнь человека кроме как в бою, – заметил Уилл.

– Сеппуку – совсем другое дело, – пояснилТадатуне. – Для побеждённого это почётный вид смерти. Единственно почётный, кромегибели в бою.

– Но после церемонии помощник обязательнодолжен пойти в храм и пройти обряд очищения, – добавил Сукэ. – Кроме того, ядумаю, ты не совсем понял сказанное Тадатуне. Самурай не может убить другогосамурая, кроме как в битве или на почве кровной мести. Но в случаенеобходимости он может лишить жизнь простолюдина и потом обосновать свойпоступок перед своим господином.

– А что это за кровная месть?

– О, это просто личный конфликт между двумясамураями по поводу какого-нибудь происшествия, затрагивающая закон или честь,– объяснил Тадатуне. – Суд признает такой конфликт законным. Но так как самурайнесёт личную ответственность за свою жену, своих детей и своих слуг, то местьраспространяется и на них и может фактически закончиться лишь после полногоуничтожения одной из сторон либо после совершения сеппуку одним из самураев.

– Началом кровной вражды обычно являетсяубийство одного из слуг самурая – обидчика, – сказал Сукэ. – Потом его головуотрезают и оставляют у дома его хозяина. Причём свою кокотану убийца оставляетвонзённой в ухо жертвы, чтобы не было никаких заблуждений на этот счёт.

Уилл вытащил короткий меч из ножен ипопробовал лезвие пальцем. Тоже острое, как бритва… И теперь он – самурай.Теперь это уже вопрос не выбора, а долга.

– Всё, что мне остаётся теперь, – объявилТадатуне, – это обучить тебя владеть большим мечом, потому что без этого тыслишком уязвим для оскорбителей.

– И лучшего учителя, чем Тадатуне, тебе ненайти, – заверил Сукэ. – Он один из самых знаменитых бойцов в Японии.

Уилл покачал головой:

– Времени для этого предостаточно, Тадатуне,если принц снова не сочтёт нужным начать войну. Я мирный человек, как бы частони заносила меня судьба в пекло битвы. Не думаю, что мне когда-либо придётсяприбегнуть к помощи моего большого меча. Кроме того, я спешу посетить Ито ипосмотреть, что можно сделать для закладки корабля.

Человек задыхался, его полуголое тело блестелоот пота. Он рухнул у ног Уилла, даже не взглянув на гигантскую тайну,поднимающуюся за спиной белого человека.

– Принц едет, – выдохнул он. – Сюда, в Ито.

Несколько плотников, прислушиваясь, опустилиинструменты. Постепенно звуки работы в огромной мастерской стихли, и сталислышны лишь слабые вздохи ветерка, долетавшего с северной стороны ангара, гдебеспокойные волны залива Сагами Ван омывали судоподъёмный эллинг. Городскойшум, доносившийся снаружи, тоже утих – словно в яркий полдень на Ито вдругопустилась глубокая ночь. В течение нескольких секунд звуков, кроме шелеставетра, не было вообще. А потом они услышали могучий шорох ног нескольких сотенмарширующих воинов, и больше ничего. Токугава, но на этот раз с миром.

Уилл выбежал на улицу, Кимура – за ним. Онпосмотрел вверх по улице, забитой зеваками, прохожими, мастеровыми иторговцами, забывшими дела ради такой оказии, и даже нищие оставили на времясвои мольбы о милостыне. Все попадали на колени у дороги, наклоняя головы помере приближения процессии. Царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь шагамисолдат.

Кимура взглянул на Уилла и тоже упал наколени, как и все рабочие. Только Уилл остался стоять в дверях мастерской, несводя глаз с дороги.

Он увидел во главе процессии пять великолепныхчёрных коней. Всадников на них не было, каждого вели под уздцы два грума – поодному с каждой стороны, а сзади шагали ещё двое слуг, нёсших знамя сизображением золотого веера. Они поравнялись с мастерской и миновали её,остановившись дальше по дороге. Следом двигались шестеро носильщиков, каждыйодет в замечательное кимоно поверх набедренной повязки. Идя гуськом, они неслина плечах лакированные сундуки, ящики и корзины – самое необходимое из вещейпринца. За носильщиками шли десять солдат, тоже двигавшихся цепочкой. Помимосвоего обычного оружия, они были нагружены целым арсеналом – разнообразнымимечами, пиками, аркебузами, луками, стрелами в колчанах – все разукрашеносамыми дорогими и экзотичными рисунками. Даже придавленные таким грузом, воинышли церемониальным маршем, как подобает войскам, входящим в город: одну ногузакидывали назад, почти касаясь ею спины, противоположную руку выбрасываливперёд, словно собираясь плыть по воздуху. Потом нога опускалась ивыбрасывалась вперёд, а рука убиралась назад, и вся выматывающая процедураповторялась с другой парой конечностей. Так они маршировали всю дорогу от Эдо,отдыхая только тогда, когда это решал сделать их господин.

За солдатами маршировала ещё одна вереницаносильщиков и ещё шесть лошадей в поводу, на этот раз белых. Следом – ещё троесолдат, у каждого в руках – пики с государственным штандартом принца. Концыпик, высоко поднятых над головой, были украшены связками петушиных перьев.Дальше шагал самурай в сопровождении двух лакеев. На специальной подушечке подпокрывалом из чёрного бархата он нёс шляпу принца.

Снова шестеро с сундуками – на этот разодинаковыми, изготовленными из лакированной кожи и украшенными крестом родаТокугава. Их тоже сопровождали по двое лакеев. Затем опять самурай и два лакея– эти несли не виданный доселе Уиллом инструмент – толстую палку в чехле изводонепроницаемой ткани. Когда принц передвигался пешком, этот инструмент,раскрываясь, защищал его от дождя или от солнца. Инструмент тоже был прикрытчёрным бархатом.

Теперь на дороге показался сам принц со своейсвитой. Перед ним следовали шестнадцать самураев – каждый в сопровождении пажа,каждый богато разодет: целый калейдоскоп красных и зелёных, чёрных исеребряных, золотых и голубых цветов, проплывающих по пыльным, пропечённымсолнцем улицам. За самураями виднелся норимоно Токугавы, занавешенный яркимизолотыми тканями с эмблемой золотого веера. Его несли восемь человек, одетых вблистающие зелёные ливреи. За ними шли ещё шестнадцать, ожидающие своей очерединести своего господина. Следом – четыре самурая, задачей которых было помогать Иеясувходить и выходить из паланкина, за ними – три чёрных скакуна чистейших кровей,на одном из которых принц поедет в случае необходимости. Их седла прикрыты всетем же чёрным бархатом, каждого ведут под уздцы по два грума.