раз наяву. Перед глазами ещё стоял горящий узор волчьей морды. Ей очень хотелось пить, грудь и плечо сильно болели, тело ныло при каждом движении. Женя с трудом повернулась на задних сидениях внедорожника. Наверное, она заснула в пути, но теперь машина остановилась. Неужели Данила успел довезти их до Монастыря, но так и не разбудил её? Какие кошмары снятся! Навий набег, смех и жестокость подземников, тёмный мир с серебряным волком. Такие страшные сны насылает сам дьявол, чтобы испытать крепость наших веры и разума.

Женя коснулась сухих губ, но стоило ей дотронуться до лица, как на запястьях зазвенели наручники. Ноги тоже оказались окованы, ботинки стянуты с голых ступней. Тотчас до неё донеслись незнакомые голоса снаружи. Она лежала вовсе не в Монастырском внедорожнике, а на задних сидениях совсем незнакомого броненосца.

– Нет, нет, нет! Господи-Боже, как же это! – шепотом запричитала Женя и приподнялась на локте. Нет, это не сон, караван и правда разбит на дороге! Она украдкой выглянула в мутное окно и разглядела незнакомцев в обшитой металлической чешуёй одежде – язычники!

Левая рука плохо слушалась, болела от сквозной раны, но сверху успели наложить чистую повязку. Кобура на бедре пустовала, брючный ремень снят, как и обувь. Стараясь не маячить в окне внедорожника, Женя отползла к соседнему борту машины и выглянула через другое стекло. Языческий внедорожник стоял в лесу. Рядом, под соснами, пологий уклон. Недолго думая, Женя проверила дверцу – не заперто. Молясь всем святым сразу, только чтобы её не заметили, она тихонечко приоткрыла дверь и выползла на опавшую хвою. Иголки впились в руки и в босые ступни, но она изо всех сил поползла в сторону леса. Между ней и склоном оставалось всего каких-то пять-шесть шагов. Иногда Женя замирала и с тревогой прислушивалась. Кажется, многобожцы пока не заметили её бегства. Она почти добралась до спасительного ската в овраг, как вдруг на куст перед ней опустилась маленькая птичка с золотой полоской на хохолке. Пичуга запрыгала по ветвям, чирикая и заливаясь звонкими трелями.

– Желтоголовый королёк… живой, – выдохнула она невольно.

– Куда! – закричали от соседней машины. Она тут же вскочила на скованные ноги и бросилась вниз по склону. Неловко переваливаясь через голову и рискуя удариться о сосны, она кубарем покатилась в овраг. Сверху кричали, язычники преследовали её вниз по склону. Мир вращался, царапал лицо, рвал одежду, забивался талым снегом за шиворот. Пару раз она больно ударилась о деревья, но продолжала катиться, пока склон не закончился.

Дальше в лес! Женя поползла, закусив губу, но спрятаться было негде. Её схватили за ноги и резко перевернули на спину. Мужик с бородой и курчавыми волосами прижал её к влажной хвое.

– Куды навострилась, бойкая ты нася! – с присвистом сказал он.

– Плечо не трогай! – окликнули сверху. Бородач оглянулся и крикнул в ответ.

– Да я бережно, друже!

Тотчас Женя пнула его согнутыми ногами, вывернулась и опять поползла.

– Ах ты, свербигузка! – только и охнул язычник. Он снова схватил её за скованные лодыжки, она заорала и продолжала брыкаться, пока её тащили назад.

– Да ты постой-постой, красавица моя! – смеялся подбегавший молодой язычник в пальто, сплошь обшитом металлическими чешуйками. – Дай мне наглядеться, радость, на тебя… перед тем как червячным ходом улезешь.

Теперь Женю держали уже в четыре руки. Она тяжело дышала, в золотистые волосы забились иголки, лицо «украсилось» жирными разводами грязи. Рядом согнулся молодой многобожец с тёмной бородкой и внимательными серыми глазами. Он аккуратно откинул её пряди со лба и оттёр грязь рукой.

– Будь здрава, Родная, – широко улыбнулся он.

– И тебя спаси Бог, – откликнулась Женя.

– Ты зачем побежала? Мы ведь заботились о тебе, на дороге от Нави спасли, перевязали, а ты бежать.

– Это ваша «забота»? – подняла Женя запасться в наручниках.

– Не поверишь – забота, – не смутился язычник. – Когда мы Навь отогнали, из всего вашего каравана ты одна уцелела, но выживешь или нет – кто же знал? Подземники чем-то тебя отравили, у тебя судороги начались, ты хрипела всю ночь. Двое дружинников еле как удержали, когда из броненосца тебя вытаскивали.

– Ты сказывай дальсе ей, Воисвет. Дальсе-то антиреснее! – с ухмылкой подталкивал бородач.

– Дальше… – кивком согласился язычник, – положили мы тебя в машину, только пришлось обувь снять, иначе ты бы нам весь салон разнесла. Ночью у тебя поднялся жар, сильно бредила, кожу себе оцарапала, видишь? – он оттянул ворот свитера и потрогал запёкшиеся борозды на шее Жени. – Всё звала кого-то, просила на свет показаться. И голос у тебя был такой – любой зверь позавидует. Вот и пришлось на тебя наручники нацепить, тут уж не обессудь. Кое-кто из наших вообще предлагал застрелить тебя, как бесноватую.

Недоверие слишком явно отразилось на лице Жени. Тогда Воисвет вынул из кармана маленький ключик и, начиная с ног, освободил её.

– Теперь, видно, лихорадка прошла. Больно быстро ты бегаешь, – сказал он и обратился к бородачу. – Ждан, помоги-ка её поднять.

Ждан помог Воисвету поднять Женю на ноги, тотчас же она заметила на рукаве у молодого язычника нашивку в виде оплетённой змеёй рыбицы. Перехватив её взгляд, Ждан ответил.

– Ты не серчай на него. Воисвет у нас волхв, они безобидные. Оружия и того не таскают, с любым зверем словесами договариваются.

Тотчас на плечо к Воисвету опустилась та самая птичка, которая «застукала» Женю возле оврага. Волхв подставил ей палец и королёк спрыгнул на него и засвистел перед Женей.