— Эмин не потерпит две вещи: помощь от женщин и союзников. Он волк одиночка. Должна земля перевернуться, чтобы он стал работать с кем-то! — вспыхнула Диана, — я знаю, о чем говорю. Я с ним живу.

— Как вы познакомились? — внезапно спрашиваю я.

Диана отводит взгляд, а я делаю первый глоток чая. Вкусный, необычный. Кажется, Рустам упоминал, что здесь с нами будет жить повар.

— Это долгая история, — кусает губы девчушка.

— У нас впереди вся ночь, — хмыкаю я, — Рустам рвет и мечет. Дела будет решать до утра.

Это сложно объяснить, но рядом с Дианой меня отпускает.

Пусть ненадолго и временно, но дрожь перестает бить мое тело.

И я уже не хочу, чтобы она уходила.

— Ложись скорее, — хлопаю по кровати, — расскажи мне о вас.

Диана долго собирается, прежде чем начинает говорить:

— Отец Эмина преследовал мою маму… 20 лет.

— Что?! Да ты шутишь! — восклицаю я, а затем резко морщусь от боли.

Хрипы снова вернулись. Сильные. Вероятно, я повредила горло.

Но Диана на мои слова даже не улыбается.

Вообще ноль. Ей больно говорить об этом.

— Также его отец убил моего папу. А Эмин спас меня в тот день.

Это было бы иронией, не будь столь жутко.

— А позже выяснилось, что это чудовище — мой отец. И теперь Булат распоряжается мной, как товаром. Мне продолжать? — усмехнулась девушка грустно.

— А Эмин… — прочищаю горло, отпивая еще чаю, — Эмин — какой он?

— Он жестокий, — выдавливает Диана, — а еще он любит меня. Это делает из него безумца.

Я откидываюсь на подушку, устремляя взгляд на позолоченный потолок.

— С ума сойти… — выдыхаю шепотом.

— Я очень удивилась твоему общению с Рустамом, — выдает Диана спустя время, — так дерзко, так храбро… так бесстрашно.

— А у вас не так?

— Ты что, — издает Диана смешок, — если я посмею хоть раз ответить ему в подобном тоне, то Эмин… Эмин достанет пистолет, который всегда носит на поясе в открытую, прижмет меня к стене и застрелит.

— Не верю, — выдаю дерзко, — не для этого он тебя у Давида отбивает сейчас.

— Хорошо, — соглашается Диана, — ты права. Я — его безумие. Он просто влепит мне пощечину и заставит извиниться.

Я резко поворачиваюсь на бок, заставляя Диану испуганно подпрыгнуть. Зашуганная она. Не нравится мне это.

Как бы исправить?

— Послушай… Даже Басмановы не позволяют себе такое.

— Не сравнивай Москву с Волгоградом. Чем дальше от центра, тем больше произвол, — совсем мудро произносит Диана.

Пока я думала над тем, как ей помочь, Диана поднялась с постели. Я как раз допила чай, и мой голос хрипел уже не так больно.

— Извини, что тебе пришлось пережить из-за меня.

Я пропускаю ее извинения мимо ушей. Ты ни в чем не виновата, Диана.

— Ты такая спокойная, нежная, — не без восхищения замечаю я.

— Это у меня от мамы… может, поэтому она несчастна, — тихо выдавливает девушка, — Булат терроризирует ее. Насилует.

Успеваю заметить слезы в ее глазах прежде, чем она отворачивается.

Но успеваю.

— Прости, что нагнетаю, — выдавливает она.

Маленькая, хрупкая… почти сломленная. Почти.

Я должна ей помочь. Если помочь не с Эмином, то хотя бы добавить огня в ее угасающий камин. Будь у нас побольше времени, я бы научила ее стойкости.

Или попробовать успеть? Попробовать?

— Рустам говорил, что на территории есть сад! Прогуляемся завтра? — предлагаю с воодушевлением, — если, конечно, к тому времени не закончатся переговоры и тебя не вернут Эмину.

— Можно, — щеки Дианы покрылись легким румянцем, — спасибо, что вы не отдали меня тем бандитам. До завтра, Полина.

Наша первая ночь в доме семейства Басмановых грозила пройти спокойно. Мы с Рустамом заняли спальню, которая изначально предполагалась для Карины — до тех пор, пока не произошла эпопея с моим братом, разумеется.

Теперь ее судьба была неоднозначной.

Я спрашивала о Карине много раз. Рустам неизменно отвечал, что ее беременность протекает спокойно, но об остальном он умалчивал. От Рустама, как и от любого жесткого мужчины, было сложно добиться какой-либо информации.

Диана расположилась в соседней спальне. Перед сном я зашла к ней, чтобы пожелать спокойной ночи. Но девушка лежала, свернувшись калачиком, и о чем-то думала. Вероятно, она готовилась к первой за долгое время встрече с Эмином.

Интересно, она бы смогла сбежать от Эмина прямо сейчас? Не возвращаться к нему, если бы у нее была такая возможность?

Ведь мы вполне могли бы ей помочь… Точнее я. Не мы. Рустам бы убил за такую «помощь «нас обоих.

Просто по жестоким рассказам Дианы Эмин мне не понравился. А его отец и вовсе приводил меня в ужас.

Я прикрыла дверь и вернулась к Рустаму.

— Знаешь, сегодня я представила себя на месте Дианы. С Эмином, — сказала я мужу перед сном.

Не подумав.

Ляпнув без задних мыслей.

А осознала сказанное только тогда, когда мужчина перекатился на постели и навис надо мной с угрожающим взглядом.

— Чего ты сказала? С Шахом себя представила?

— Это не то, о чем ты подумал, — пытаюсь вразумить я недовольного мужа, — я лишь хочу сказать, что, будь у Дианы иной характер, он бы ее сломал. Эмин бы меня сломал. Знаешь, почему?

— Язык за зубами держать не умеешь? — хмыкнул Рустам, успокоившись после моих слов.

Он перекатился обратно на спину и потянул меня на себя. Лежать на жесткой груди было неудобно, но ты попробуй сказать об этом такому, как Басманов.

Наши губы оказались близко, а глаза Рустама вмиг потемнели, но при мысли о близости передо мной вставали события сегодняшнего утра. И пальцы того мерзавца.

— Рустам… нет, нет… Не сегодня, — умоляюще прошептала я, уклоняясь от его поцелуев.

— Хочу тебя, конфета, — его голос охрип, — сама дразнишь ведь. Ходишь тут вся такая красивая…

— Рустам, ты не исправим! — хмурюсь я, а внутри все расплывается, черт возьми, от его слов.

Приятно. Его похвала будоражит.

С его позволения я ложусь обратно на спину. Чтобы отвлечь мужа, я поднимаю подол сорочки, обнажая талию. И сама кладу массивную мужскую руку на выпирающий живот.

— Уже заметно. они сразу увидели, — взгляд мужа затуманивается, челюсти его скрипят от все еще бушующей ярости, — ты очень уязвима теперь, Полина.