— Беременной. Моей. Любимой.

Я расплываюсь от страстного жара и пытаюсь поверить, что все плохое — действительно позади.

На деле же все слишком шатко, чтобы строить надежды.

Но этой ночью… этой ночью можно.

— Когда все закончится, я увезу тебя.

— Куда? — выдыхаю я горячо.

— Тебе понравится мой сюрприз.

— Сюрприз? Обещаешь, что понравится?

— Обещаю, — усмехается мне в затылок и угрожает, — спи, конфета. Иначе съем…

— А ты съешь меня… съешь, я разрешаю.

— А ты съешь меня… съешь, я разрешаю.

— Разрешаешь? — хрипит Рустам возбужденно.

И перекатывается резко, надо мной нависая.

Телом моментально овладевает жар. На очереди Рустам — всегда голодный и неукротимый, он овладеет мной прямо сейчас.

По его глазам безумным вижу, что медлить он не станет. И нежность он не любит, а значит будет так, как всегда было.

— Разрешаю, только…

— Что только? — перебивает он грубо.

Перебивает, готовый тотчас же наброситься.

Готовый съесть и не подавиться.

Дикий, дикий Рустам. Безумно меня желающий, он впивается в мои губы. А затем скользит острыми зубами по слизистой, царапая и тем самым причиняя мне боль. Я дергаюсь назад и решительно приподнимаюсь на локтях, желая оказаться дальше от его безумия.

Но лишь на время. Потом отдамся ему, ведь иначе эта ночь не может закончиться.

Мне бы только выяснить то, что не дает мне покоя.

— Умоляю, подожди… Ведь Миша писал мне странные вещи. Ты читал те сообщения, тебе они тоже показались странными?

Крепкое тело Рустама вмиг напрягается. Пальцы его перестают поглаживать мой живот в собственническом жесте. Он все еще нависает надо мной — напряженный и грубый, но теперь еще и злой.

— Извини, я не хотела напоминать тебе о нем… Просто в сообщениях он просил меня простить его. За что?

— Ты уверена, что хочешь знать правду? — Рустам недоволен.

И я вместе с ним.

Когда Рустам отпустил меня, я даже присела на постели, чтобы лучше видеть выражение его лица. Мрачное, почти свирепое. Рустам ведь спичка, его быстро зажечь. Особенно разговорами о другом мужчине в нашей постели.

И пусть этого мужчины уже нет в живых.

Рустама все равно это злит.

— Я хочу знать правду. Ты что-то знаешь о тех сообщениях, да? — настаиваю я.

Я сижу перед Рустамом почти обнаженная. Телесного цвета белье на мне ничего не скрывает. Все формы и изгибы, которые с беременностью стали более женственными и округлыми, сейчас были доступны взгляду Рустама. Грудь прикрывал такого же цвета топ. Очень нежный комплект. Подарок Рустама. Очередной.

— Родная… — зло усмехается он, — скорее всего, встретиться хотел не Миша. А люди Альберта. Схема та же: обмен на Диану с действиями от имени Эмина.

Я замираю с бешено колотящимся сердцем. Оно, это сумасшедшее сердце, разгоняется за секунды, как те машины, которыми привык владеть Басманов.

За доли секунд мое воображение подкидывает мне картинки из прошлого. Из недавнего прошлого. Где меня пытались изнасиловать на глазах у мужа и целой банды.

И после всего этого Рустам сам предложил организовать Мише похороны. Я согласилась.

— Возможно, парень прожил бы дольше, просто играясь иголками. Но он выбрал шаткий путь и планировал подставить тебя.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ему помогли уйти, Полина. Люди Альберта. После того, как они поняли, что Мишей тебя от меня не выманить.

Я зажмуриваюсь. Это правда. Миша просил меня о встрече, я — отказала.

Как оказалось, я спасла себе жизнь. Жизнь Миши оказалась погублена.

— Я выяснил, что в дом, где обнаружили его тело, на вечеринку заявились чужаки. Их никто не знал. Они ушли так же быстро, а позже парня обнаружили в состоянии комы. Я не посчитал нужным тебе об этом говорить.

— Нет, нет… я должна была это знать, — пробормотала я растерянно.

— И еще, Полина. Я тут кое-что выяснил…

Рустам угрожающе двинулся на меня. Я почти вжалась в спинку кровати. Не от страха. Просто места мало.

Наверное…

Его глаза опасно загорелись. Муж прищурился недобро и произнес:

— Теперь я знаю, как ты покинула мою квартиру тогда, сбегая на экзамены. В интернете активно гуляет видео, как жена Басманова Рустама сбегает от него же на подъемном кране.

— Боже… — выдыхаю я, краснея от стыда, — прости, прости меня… Это Миша продал видео, да?

Догадаться было несложно. Друг шантажировал меня после. Но денег не получил и поэтому пошел другим путем.

— Да. Это он, — процедил Рустам безжалостно, — но я рассказываю это для того, чтобы ты была готова. Если Ковалев публично заявит о том, что я насильно взял тебя в жены и склонил к близости, то даже твоя беременность мне срок не скосит.

— А как же мои слова? Я все опровергну.

— Рад, что ты так сильно любишь меня, — усмехается Рустам и перекатывается на спину, — но давай просто надеяться на благоразумность твоего брата.

Я опускаюсь ниже и пристраиваюсь у Рустама под боком. Так спокойно, так тихо…

А на самом деле все так ужасно, что плакать хочется. Но я держусь. Не хочется, чтобы Рустам нервничал еще и из-за меня. На его долю выпало и так немало проблем. Это я здесь как у Христа за пазухой, а сколько проблем решает он ежедневно? Страшно представить.

— Это я виновата. Я должна была понимать, в какой семье нахожусь и к каким последствиям это приведет, — зажмуриваюсь я, — строптивая, глупая…

— И еще безумно красивая и находчивая. Конфета, ты же меня этим и зацепила. Строптивостью своей.

Тогда побег с подъемным краном казался мне шуткой и забавой, но теперь это в корне усугубляет наше и без того шаткое положение.

— Ты узнал про подъемный кран и… не убил меня. В чем причина?

— Живая ты мне нужна. В этом причина.

Понимаю, что Миша все заранее продумал. Это его камера снимала нас.

Я даже смотреть это видео не стану. Он продал его, он продал меня.

Чтобы еще раз опьянеть, чтобы принять дозу. У него на это видео большие планы были — на случай, если я ему после кафе денег не дам.

И я не дала.

— Родная… если родится сын, назови его в честь меня.

— Что?! — вскрикиваю я.

— Что слышала.