– Да, Эндерал теперь наш дом, – утвердительно сказал Ассмаритиэль. – Вы посмотрите на этот лес. Он во истину прекрасен и под нашей охраной проживёт не один век. Но, он, – аэтернский герцог затаил дыхание, прежде чем дать ответ… ему есть о чём волноваться, и всё же он произносит это, – может стать и вашим домом.

– Почему? – удивился Арантеаль. – Я… я не достоин этого. Потерял всё, продал что дорого… мне один путь, – бывший магистр посмотрел на дорогу. – В изгнание.

– Я хочу вам дать шанс искупить, хоть немного, деяния прошлого, – Ассмаритиэль оглядел пронзительным взглядом бывшего магистра. – У нас скоро праздник песней, я хочу представить вас на нём, как стражника дворца. Что скажите?

– Вы готовы поставить всё под угрозу, только ради меня? – удивился Арантеаль. – Позвольте, но это слишком опрометчиво, и я не могу позволить себе этого. Высокий сенат может перемолоть ваше герцогство через процессуальные нормы парламентской бюрократии… по наущению того же Теорна.

– Понимаю, – герцог чуть склонил голову и в этих глазах Арантеаль увидел многолетнюю мудрость и любовь ко всему живому. – Не сделает. Мы – часть Сената. Да и к тому же, сам Велисарий заявил, что нас не тронут.

– И это ещё почему? – фыркнул Арантеаль.

– А как вы думаете, почему вам удалось… повлиять на некоторые чины в Союзе? Почему вас не отправились в тюрьмы Тальгарда колоть камень? Он рассказал, что он сам позаботился о том, чтобы власть от вас отстала.

– И зачем это было ему нужно? – Арантеаль потёр ладони. – Он меня судил, он мне вынес приговор.

– Но он понял, какие силы вас вели к этому, – герцог глубоко вдохнул. – И он понял, что свою чашу горя вы испили, и никакая тюрьма для вас уже станет местом истязания или искупления.

– И к чему всё это? Прощение, милосердие… ко мне? Зачем?

– Только отпустив ненависть или фанатизм, можно смотреть здраво на этот мир. И без сего бремени можно послужить этому миру, – герцог примолкнул, выдерживая короткую паузу. – Вы нам тогда помогли, так позвольте помочь сейчас вам. Вы ведь не только помогли нам наладить нужные контакты, а ещё и дали свой клинок и жизнь на услужение аэтернскому народу, выступив против нечисти Королевства.

– Так может отпустить всех преступников?

– Важнее всего – рассудительность. Велисарий видел в вас отсутствие брать реванш. Только скорбь, которая съедает вас, но и имела хороший плод.

– Что вы имеете ввиду, мессир герцог?

– Вы посмотрите, чего добились мы, – герцог показал на достижения аэтернского народа. – Там, где раньше была пустота и средь золотых деревьев ходила тень, сейчас кипит жизнь. И достигли мы этого, благодаря тому, что вы оказались на берегу тогда. Я всего лишь хочу, чтобы вы мир и дом. Поверьте, когда у нас есть эти элементы жизни, то и злу труднее нас совратить. Тепло родного дома и мирная жизнь ещё никому не повредили.

– Эх, – тяжко выдохнул Арантеаль, понимая, что его собеседник прав и он рад был бы найти жизнь, полную спокойствием; дела прошлого не исправишь – что сделано, то сделано, но если служением, своим уголком и умиротворением, можно утихомирить душу, то он готов здесь остаться. – Я подумаю над этим…

Каддлер и Тараэль были слишком заняты созерцанием прикрас Золотого леса и удивлялись, как быстро Компании и Герцогству удалось очистить славные места от всякой скверны. Нарис же, не знавший в своей жизни практически ничего, кроме холодного обманчивого и вечнопроклятого Подгорода, с упоением и отблеском радости смотрел на виды, сошедшие словно из сказки. Вскоре оно все подошли к высоким воротам, которые мгновенно распахнулись перед властителем. Там, где раньше был серый камень, теперь вьётся вездесущий плющ, играя золотыми и изумрудными листиками на слабом ветру. Арантеаль поднял голову и узрел новостроенные башни в плавном стиле, откуда на них смотрят лучники и чародеи. Над головами слабо колышутся знамёна государства – златой стяг с изображением кленового листа на фоне двух аэтернских ятаганов.

Они прошли за врата, и оказались в довольно уютном превратном помещении, где их уже встречали. Арантеаль осмотрелся и узрел, что где раньше была бесцветная кладка, сейчас уложены узорчатые доски и накрытые лозами, висят стяги и мерцают магические светильники. Пред ними стоит отряд воинов, вооружённый длинными мечами и слепящий взор чудными золотыми доспехами, начищенными до зеркальной чистоты и украшенные растительной гравировкой. Один из латников держит небольшой сундучок, выполненный из дерева и показывающий, насколько здешние мастера искусны в резьбе.

– Прошу вас, – подозвал из герцог, поправив одежды. – Забирайте, теперь всё это – ваше.

Арантеаль с придыханием приблизился к сундучку и аккуратно положил на него пальцы. Чуть приложив усилия, он оттягивает крышку вверх и открывает его. На бархатной ткани предстала пара мешочков ветхой ткани, вкупе с кристаллом, прозрачным и светлым, как горный хрусталь. При виде камня, Теалор взбодрился. Хандра и чувство вины, поедавшие душу растворились как утренний туман, и вместо них воцарилась радость с торжеством.

– Вот вам светильники благие, – вперёд вышел аэтерна-священник, мерцающий золотыми узорами на огненно-алом стихаре. – Они были использованы пророком Мосаэлем18, для ведения народа общины завета в землю хранения и мира. Хранились Рождёнными Светом, но не были осквернены их ложной божественностью.

– Спасибо огромное, – поклонился Арантеаль, забирая и медные витиеватого вида источники света, в которые положены магические каменья. – Мы вам безмерно благодарны.

– Вы бы поторопились с исполнением долга, – грозно наказал священник, коснувшись редкой золотистой бороды. – За этими артефактами древности приходили уже.

– Кто?

– Когда мы высадились, к нам в лагерь прокрался вор… женщина с рыжими волосами и диким взглядом. Она несла на себе око Святого ордена на фоне короны. Она потребовала у герцога выдать ей артефакты.

– Я отказал ей, – уверенно и озлобленно произнёс аэтерна-монарх. – И тогда нам пришлось сойтись в сражении. Силой тысячи аэтерна, магов и воинов, её удалось прогнать, но тогда наши сердца познали скорбь, ибо принесла смерть она нашим сынам.

– Как? – встрепенулся Тараэль, из «полумёртвого» и ко всему аморфного резко став необычайно оживлённым. – Опишите её.

– Говорю вам, кириолис19, это женщина сущее проклятье, – стал отвечать священник. – Тёмно-рыжие волнистые волосы с просединой, довольно худая и подтянутая, с выразительным лицом. А главное – на ней был старый доспех Святого ордена.

– Хорошо, – кратко кивнул Тараэль, на миг ему показалось, что все краски перед ним поплыли… он не ожидал услышать про неё, растерялся, что невообразимо для бывшего ралаима.

– Знакомая? – увидел замешательство Тараэля Каддлер.

– Я знаю её, – ошарашенно заговорил Тараэль. – Э-это Д-Дивелири… чародейка-хранительница. Она должна была отплыть в Нерим…