Вика нахмурилась, судорожно комкая в руках салфетку:

— В нормального человека! Меня всё устраивает, Натусь, серьёзно. Просто… Я встретила своего мужчину. И я готова к небольшим… изменениям в своей жизни. Готова учиться. Готова прислушиваться. Готова меняться.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Наташа и, допив вино, жестом попросила официантку повторить заказ.

— Ну… — Вика замялась. По её виду было заметно, что тема не доставляла удовольствия, но и врать подруге не хотелось. — Ты же знаешь, у меня непростой характер. Я вспыльчивая, ответить резко могу. Конечно, Серёже это не нравится.

— Так зачем вообще он начинал с тобой отношения, если ты ему вся не нравишься: ни внешностью, ни характером? Какой смысл менять под себя уже сформировавшегося человека? Мать, ты же не робот, которого можно перепрограммировать!

— Ему не всё во мне не нравится. — Вика посмотрела в сторону барной стойки, выискивая официантку. — А лишь некоторые… минусы. Поэтому мне приходится держать себя в руках. Иначе…

— Иначе? — медленно переспросила Наталья.

— Иначе Серёжа обижается. Вот и сейчас он со мной не разговаривает третий день, — Вика вздохнула и, чуть помолчав, пояснила: — Понимаешь, он увлекается одним искусством… Даже не знаю, как оно называется. В общем, из сгоревших спичек составляет фигуры, и тени этих фигур представляют собой женские силуэты. Это безумно красиво! Почти театр, честно слово, а тени двигаются, как живые: одна из них танцует, другая — взмахивает кисточкой, будто что-то рисует. Это такая кропотливая работа! Каждую спичечку надо так умело сжечь, чтобы она собой отразила нужную линию. А я, глупая, чего-то вдруг рассердилась, что все эти фигуры названы женскими именами, ну и высказала это Серёже. Он как раз начал создавать новую фигурку, и поздним вечером сел за работу. А тут я… Вот и обиделся, ведь он — художник, творец теней, мэтр, а я сцены на пустом месте устраиваю, — Вика снова вздохнула. — Так стыдно было… Тем более, потом оказалось, что он имена своим произведениям давал какие попало, что в голову придёт, а вот новую фигурку именем любимой женщины назвал, — моим, то есть, — и как раз в честь меня её создаёт. Ужас, в общем, я хотела сквозь землю провалиться, и никак не могу придумать, как прощение выпросить. Сегодня я у него на ночь остаюсь, и не хочу усугублять, чтобы потом снова свои вещи из мусорного ведра не доставать.

Официантка поставила на стол высокий стакан с шоколадным коктейлем и бокал красного вина.

Не сводя глаз с подруги, Наталья залпом выпила бокал и тут же попросила ещё один.

— Ты меня сейчас просто добила! — Она хлопнула по столу ладонью, от чего Виктория вздрогнула. — Вик, вот скажи, ты что, дура? Вот реально дура? — Вика оскорблённо замолчала, но Наташа, не замечая изменившегося лица подруги, продолжила свою речь чуть заплетающимся языком: — Боже, кто бы мог подумать, что тебя так накроет… Вика, твой Серёжа — мудак и манипулятор. Ты сама не видишь?! Обиды, игра в молчанку, запреты, выкинутые вещи… Это — чистой воды насилие!

— Он меня и пальцем не тронул! — разом вспыхнула Вика. — Ты сама не понимаешь, что говоришь…

Наташа снова перебила подругу:

— Психологическое насилие не лучше физического! Мать, очнись! Такими темпами ты скоро будешь во всем винить себя, что бы ни произошло!

— Знаешь, Наташ… А я уже виню. — Раскрасневшаяся Вика, смахнув злые слёзы, поднялась с места и, вынув из кошелька смятую купюру, кинула её на стол. — За то, что поссорилась с Серёжей из-за тебя. Он с самого начала говорил, что ты не самая лучшая подруга. Завистливая, злая. Не умеющая радоваться за других. Везде ищущая выгоду. А я не верила. Говоришь, надо очнуться? Так вот я и очнулась. Прощай, Натусь. Надеюсь, ты тоже найдёшь своё счастье.

Наталья, замерев, раскрыла рот, но Вика, не позволив вставить и слова, резко развернулась на каблуках и, кивнув на прощание официантке, покинула кафе. В душе у неё клокотали злость, обида. И сожаление.

— Девушка! — Ошарашено посмотрев на официантку, враз протрезвевшая Наталья перевела взгляд на брошенную купюру и тяжело сглотнула. — Можно мне… повторить. Только теперь несите сразу бутылку. У меня траур. Только что «счастье» похоронило «дружбу».

* * *

Закусив губу, Вика листала страницы интернет-магазина, выбирая платье. Ей хотелось найти самое лучшее: в меру закрытое, не слишком разноцветное, и доступное по деньгам, которых в последнее время было не так много — Вике пришлось уйти с прежней работы по просьбе Сергея. Дорога занимала немало времени, и уставшая Вика была не в силах уделять время любимому после тяжёлого рабочего дня. Расставив приоритеты, девушка без сожаления написала заявление на увольнение, попутно подыскивая новую работу неподалёку от квартиры Сергея, но пока что ей предлагали лишь малооплачиваемые вакансии, вгонявшие в тоску.

А художественная выставка Сергея, в которую он вложил немало времени и сил, неминуемо приближалась. И на ней Вике, как спутнице творца, хотелось выглядеть достойно.

— Ох, никак не выходит изгиб… Истратил уже дюжину спичек, — пожаловался Сергей, поднимаясь с кресла и с наслаждением потягиваясь. — То слишком тонкий, то чересчур закрученный…

— У тебя обязательно получится! — с жаром откликнулась Вика, рассматривая недорогое бежевое платье. — Ведь ты — лучший из мастеров. Поверь, на тебя каждый хочет ровняться! А я хотела спросить у тебя, как думаешь, может, купить платье? Совсем недорогое! Скоро же выставка. — Она поспешно добавила, опережая вопрос: — Нужно подготовиться. У меня ещё есть накопления с прошлой работы, я совсем чуть-чуть потрачу.

— Хорошо, — медленно кивнул Сергей и дёрнул уголком губ. — Это всё?

— Да, — робко произнесла Виктория, с испугом поглядывая на возлюбленного.

— И больше ничего сказать не хочешь?

Вика нервно сглотнула:

— Вроде нет…

— Отлично. — Прищурившись, мужчина быстрым шагом вышел из комнаты и с силой захлопнул за собой дверь.

Растерянная Вика, мгновенно вскочив с дивана, бросилась за Сергеем.

— Милый, что случилось?

— Ничего, — процедил Сергей и, застегнув куртку, открыл входную дверь. — Раз ты не понимаешь, в чём дело, то — ничего.

Он вышел из квартиры, даже не взглянув на оцепеневшую девушку.

Упав на колени, Вика не выдержала и заплакала. Она снова не понимала, в чём провинилась, снова допустила промах, и теперь ненавидела себя. Ей постоянно не хватало внимательности и, как бы не старалась, она раз за разом совершала ошибки, за которые после приходилось расплачиваться. Вика чувствовала, что из-за своих поступков понемногу теряет Серёжу, но никак не могла уследить за собой.

Сергей вернулся под утро. Подняв с пола дрожащую, безостановочно икающую и заплаканную Вику, он отнёс