её в комнату и положил на кровать. Сам лёг рядом прямо в верхней одежде. Обняв девушку, он прижался к её спине грудью, и жарко зашептал:

— Прости меня, прости, я такая сволочь… Я недостоин тебя. Знаешь, я так плохо себя чувствовал всю ночь: не спал, просидел на улице… Начался дождь, а в сентябре, сама знаешь, такие холодные ливни… Как бы не простыть. Ещё и сердце сильно заболело, а все аптеки, как назло, закрыты… Думал в «скорую» уже звонить… Прости, милая, прости! Ненавижу себя, просто моральный урод! — Сергей натужно закашлялся. — Я пойму, если ты захочешь от меня уйти. От меня все уходят. Так мне и надо.

Развернувшись, Вика постаралась подавить нахлынувшие эмоции и, дотронувшись до лба Сергея, с тревогой поинтересовалась:

— Сейчас тебе лучше?

— Нет, — мужчина печально качнул головой и снова закашлялся. — Не переживай. Я заслужил это. Дышать тяжело… Ох, прямо в груди давит…

— Лежи, я сейчас! — Мгновенно вскочив с кровати, Виктория бросилась на кухню.

Когда она вернулась с чашкой дымящегося чая, прижимая к груди объёмную аптечку, Сергей уже разделся и, сидя за рабочим столом, скреплял спички между собой. В комнате висел стойкий запах гари.

— Вот, милый. — Вика поставила чашку на краешек стола. — Не обожгись. Облепиховый чай. Добавила мёд ещё. И все лекарства принесла, сейчас, найду корвалол…

— Не надо, — отмахнулся Сергей, бережно обмазывая спичку тонкой кисточкой, смоченной в каком-то растворе. — Мне лучше. Как говорят: «Дома стены лечат».

Вика посветлела лицом. Её качало от усталости, но она с облегчением улыбнулась:

— Пойдём тогда спать? Мы оба расстроились, оба вымотались…

— Нет. Надо поработать. Наконец-то пара спичек вышла очень уж удачная. А ты лучше приготовь поесть. Очень хочется чего-то… Не знаю. Не сладкого, и сытного, но и не мясного. Удиви меня.

Вика, стараясь не показать разочарования, украдкой вытерла навернувшиеся слёзы и, робко поцеловав мужчину в щёку, засеменила на кухню. Уже в проёме двери она не выдержала и, обернувшись, тихо спросила:

— Ты простил меня?

Сергей улыбнулся краем рта:

— Почти. Только если ты скажешь мне, каким образом обидела.

Вика растерялась. Она явственно услышала, как заколотилось сердце, и кровь зашумела в ушах. Душной волной накрыл страх, заставляя дрожать колени. Если сейчас она ответит неправильно, то Серёжа снова рассердится… И неизвестно, чем это закончится — в прошлый раз он отправил Вику в отчий дом почти на две недели, и ей пришлось ежедневно караулить возлюбленного около подъезда. Но в чём сегодня была её вина, Вика не могла угадать.

Сергей понял молчание по-своему. Повернувшись в пол-оборота, он вздохнул и сложил руки на груди.

— Я понимаю, что ты не знаешь, с какого именно проступка начать. Но больше всего меня расстроил один, только один: ты не сказала «спасибо». Спросила, не купить ли платье, но не поблагодарила, когда я разрешил. Так нельзя делать. Ты нарочно унизила меня, словно бы всё, что я делаю или говорю — само собой разумеющееся и не требующее слов благодарности. Будь вежливей, милая. И впредь не совершай подобных ошибок.

Договорив, Сергей отвернулся обратно к незаконченной фигурке и, оставив Вику в безмолвном замешательстве, вновь погрузился в работу. В нерешительности постояв ещё с мгновение, девушка не нашлась, что ответить и, покорно склонив голову, поспешила в кухню.

За окном заалела полоска позднего рассвета.

* * *

Присев на краешек скамейки, расположенной под массивным дубом, украшенным маленькими набухшими почками, словно зелёными лампочками, Виктория нервно сцепила руки в замок. Она безустанно оглядывалась, пугаясь любого движения или шума: будь то шорох шин по гравию или взмах крыльев весело щебечущих в ожидании весны птиц.

Спустя несколько минут на дорожке показалась фигура в длинном пальто, закутанная в объёмный вязаный шарф, и бодро зашагала к Виктории. Присев рядом, фигура откинула капюшон и, покачав головой, резюмировала:

— Видимо, ты потерялась во времени: Хэллоуин был полгода назад. Ведь именно потому ты выглядишь как скелет, правда?

— Хотела бы я, чтобы это было так, — еле слышно шепнула Виктория и взяла подругу за руку. — Я правда рада видеть тебя. Прости меня, Натусь.

— Забыли. — Наталья мягко сжала ладонь в ответ, с жалостью разглядывая Вику. — Мать, ты прозрачная уже. Может, стоит к врачу обратиться?

Вика испуганно дёрнулась:

— Нет-нет, всё хорошо. Я здорова, просто… на диете.

Наталья вздёрнула брови:

— И с чего бы? Не припоминаю, чтоб у тебя проблемы с фигурой были. Ты, как и все волейболистки, — поджарая, стройная, крепкая… Была. А сейчас похожа на героиню мультфильма Тима Бёртона. Без обид.

Высвободив руку, Виктория убрала её в карман, и зябко поёжилась, пряча лицо в безразмерную куртку.

— Не ругайся только. Это мой выбор. Просто… Просто Серёжа сказал, что я его перестала… — Вика понизила голос до шёпота и смущённо отвела глаза. — … перестала интересовать как женщина. Из-за веса. Пришлось уйти из команды, потому что времени на всё не хватало, и я тут же начала толстеть. Ужас, смотрела в зеркало и не узнавала себя… Грузная, дряблая, как квашня. У Серёжи выставка через неделю, а я не могу застегнуть платье, которое он разрешил мне купить. Но ничего, ничего, всё наладится. Мне ещё бы килограммов восемь скинуть, и можно перерыв сделать.

— Восемь? — ахнула Наталья. — За неделю?! Ты сумасшедшая, Вика! И это уже не метафора, у тебя реально психика нарушена! Какое, в жопу, платье, ты в саван скоро кутаться будешь! Да ты связалась с дьяволом, не иначе!

— Натусь, пойми, — с жаром воскликнула Вика, чуть придвинувшись к Наталье, и та поморщилась: от подруги исходили неприятные запахи — аммиака и чего-то неуловимого, еле слышного, но до ужаса пугающего. — Для Серёжи это очень и очень важно! Он вложил в работу столько сил! Это должно окупиться. К тому же, ты зря так про Серёжу. Все вырученные от входа на выставку деньги он перечислит в реабилитационные центры. Честное слово, Натусь, я видела рекламную акцию — Серёжа и правда патронирует эти центры. Любой ребёнок, — брошенный, битый, подвергающийся насилию или травле, — может обратиться к нему, и обязательно получит помощь.

Но Наталья была непреклонна:

— Улучшать жизнь одним за счёт жизней других — такое себе благое дело. Санитар леса хренов. Ты как хочешь, Вика, но либо ты сама от него уходишь, либо, — и обещаю, что так и сделаю, — я собираю ребят: Пашку, Мишу, Антона, — он как раз перевёлся в частную организацию, а там ого-го какие связи, — короче, всех наших одногруппников, и они твоего Серёжу по частям во дворе закопают. Ты поняла меня? — Наташа и сама