целого оленя? По локоть перемазанный в крови, в одной рубашке, с горящими глазами, он метался по саду и инструктировал скелетов относительно того, что да как им нужно подготовить. Не парень, а местечковый генерал, не меньше. Мэйр только и успела понять, что в ближайшие дни рядом с дровником появится коптильня, а шкуру надо хорошенько просушить, чтобы потом пустить в дело.

– О, Мэйр! – Себастьян наконец заметил ее присутствие. – В вашем Синтаре есть кому продать оленьи рога? Или надо тащиться в Иленгард?

– Папе отдам, на рукоятки для кинжалов и всякое такое, – пожала плечами Мэйр. И едва не захохотала в голос, увидев, как горестно вытянулась физиономия потомственного лорда с состоянием с хрен знает каким множеством нулей. Хотя его явно интересовала не столько нажива, сколько сама возможность что-то с кого-то поиметь. – Нет, ты погляди: только отойдешь на пару часов, а тут уже пытаются загнать мои рога с моего же оленя!

– Твоим оленем он станет, когда будет приготовлен, запасен на зиму, а его великолепная шкура станет нашим новым ковром, – деловито сообщил Себастьян. – Ну или одеялом, смотря что ты хочешь. Кстати об этом – так что ты хочешь?

– И почему мне кажется, что дохлый олень в наш интерьер не впишется ни в каком виде? – с подозрением нахмурилась Мэйр и тут же возмущенно прибавила: – Вот что ты за наказание такое? Ну снег же на дворе! Еще бы голый выскочил!

Себастьян выразительно возвел глаза к небу, при этом не переставая похабно ухмыляться.

– Голый? В следующий раз так и сделаю! Оленя в десять стоунов мне, конечно, не переплюнуть, но-о…

– Когда-нибудь я оторву эту бестолковую башку, – с чувством пообещала Мэйр. Однако сейчас она была слишком довольна и счастлива, чтобы сердиться или ворчать всерьез. Поэтому шагнула к Себастьяну и просто обняла его, крепко прижавшись. А что оба перемажутся… ну и демоны с ним.

– Холодный как ледышка, – все же пробурчала она и, уловив носом железистый запах крови, прибавила: – И пахнешь как еда.

– Только не жри меня, всеми богами молю, – со смешком попросил Себастьян, ткнулся губами в макушку. Но быстро отстранился и посмотрел так внимательно, что Мэйр едва не вздрогнула. – Для той, кто ненавидит зиму, ты какая-то чересчур радостная. Что случилось?

Мэйр не без злорадства улыбнулась и кротким голоском ответила:

– Ничего такого, о чем тебе следует знать.

– Что-то мне не нравится твой ответ…

Ну еще бы ему понравилось! Вон какую подозрительную физиономию скроил.

– Не-ска-жу! – отчеканила Мэйр с чувством собственного превосходства и гордо приосанилась.

– Да ты издеваешься, гадкая фея!

– Ой, ну и что? Мой день рождения – что хочу, то и делаю!

Себастьян, казалось, уже был готов напридумывать невесть чего. Пришлось смилостивиться и прибавить:

– Это сюрприз, ясно? Вот как до твоего дня рождения доживем, так и узнаешь.

– А если не доживем?

– Я тебе не доживу! – воскликнула Мэйр, для верности еще и влепив ему подзатыльник. – Ты вроде как оленя коптить собрался? Вот и копти, что я одна с оленьей тушей делать буду?

– Ну, ты умная, разберешься. Хотя… – Себастьян задумчиво постучал пальцем по губам, – ты права. Не по-лордски это, оставлять свою фею вдовой до свадьбы.

– Какая такая свадьба, чудовище? Я на это не подписывалась! – возмутилась Мэйр, правда, без особой искренности. И, ухватив Себастьяна за руку, поволокла в сторону дома. – Ну-ка, домой пошли, нечего полуголым разгуливать. Оленя вон пожарим, а то как бы я его сырьем грызть не начала. Вкусно пахнет, зараза.

– Мэйр, ну фу же!

– Кому фу, а нам с Тен-Теном очень даже неплохо…

– Это потому, что вы с конем форменные извращенцы. И если Тен-Тену я готов это простить… Хотя ладно, тебе тоже могу. Чего только не сделаешь ради любимой феи!

Определенно, одного подзатыльника наследничку Лейернхартов оказалось маловато. И хотя Мэйр все еще пыталась напомнить себе, что она, на минуточку, целительница и добрейшей души… полудемон-полуфейри, но прибить окружающих ее засранцев хотелось слишком часто. И что самое характерное, они того вполне заслуживали.

Или нет. Стейк из оленины, приправленный розмарином, тимьяном и поданный с овощным салатом, несколько примирил ее с реальностью. И с тем, что с конкретно этим белобрысым засранцем ей предстоит прожить всю свою жизнь.

Если, конечно, тот не сбежит прямо сейчас. Повод вообще-то имелся.

– Наверное, мне следовало сказать раньше, – начала Мэйр, нервно крутя вилку в пальцах, – но так как сегодня мой день рождения, вечером нас ожидает ужин у моих родителей. В добровольно-принудительном порядке.

Выражение лица Себастьяна было настолько красноречивым, что впору бежать в лес за вторым оленем, чтобы задобрить свое ходячее несчастье.

– Скажи, что ты пошутила.

Мэйр горестно вздохнула и про себя порадовалась, что отложила этот разговор до послеобеденной поры. Даже вечно голодному Себастьяну после такого кусок бы в горло не полез!

– Я в любом случае не могу отказаться, меня убьют в собственной постели, – она зябко передернула плечами. – А если явлюсь одна, то меня сожрут вместо ужина. Убила бы Френсиса за то, что растрепал им про тебя! Но вообще-то, если тебя это сильно… смущает, я тебя силком не потащу… Отмажусь как-нибудь. Ну, или меня таки сожрут.

– Я пойду, – медленно, проговаривая каждую букву, выдавил Себастьян. – Но мы поженимся, даже если я им не понравлюсь.

– Ну конечно же, ты им понравишься! – искренне возмутилась Мэйр. – Они нормальные люди, а не Дорихи какие… И вообще-то, чтобы на мне жениться, надо нравиться не моей семье, а мне. На минуточку так. Ох, Бездна, почему я вообще это обсуждаю?…

– В том, что я тебе нравлюсь, я убеждаюсь каждую ночь, – хмыкнул Себастьян, немного расслабившись. Еще бы – как будто что-то способно выбить его из колеи дольше, чем на десять минут. – И обсуждаешь именно поэтому. Кстати…

Он вдруг торопливо поднялся, явно вспомнив о чем-то важном, и, вытащив из кармана небольшой бархатный мешочек, положил его перед Мэйр.

– Не свадебный браслет, но, надеюсь, тебе понравится. Амулеты у вас – говно редкостное, и я подумал, что будет полезно, если в твою голову не будут лезть всякие… Грегоры и прочие смертники.

В мешочке обнаружилась серебряная цепочка, а на ней подвеска в виде ониксового лебедя на девяти скрещенных мечах – претенциозный герб Лейернхартов во всей его красе. От подвески исходил едва ощутимый флер магии, хотя Мэйр даже на первый взгляд могла бы поклясться – заклятий на побрякушке достаточно, чтобы при желании можно было скрыть мысли даже от неприлично сильного Себастьяна.

– Это… не только от меня, но и от Нэйти и Уилла.