они будут с тобой милы, пока ты нравишься их драгоценному подменышу. Хотя… – задумчиво прибавил Лир, – у ее сестрички Дейдры крутой нрав и обычные для капитана полиции повадки. Будь с ней поласковее, ментальная магия от горящих штанов точно не спасет.

– Вот спасибо, вот утешил, – ворчливо поблагодарил Себастьян. И все же не удержался от вопроса: – А что ты сделал с ним? Ну, с ребенком, которого забрал.

– Я дал ему безболезненную смерть и похоронил как подобает. – Лир лениво приоткрыл глаза, желая поглядеть на его реакцию, но тут же снова их зажмурил. – Ребенок родился больным. Он был не жилец, и его родители это знали. Они мне благодарны, что не пришлось хоронить младенца и ежегодно стенать у его могилы… Но, разумеется, нипочем не скажут этого вслух.

Мимолетное сожаление о неизвестном ребенке тут же сменилось научным любопытством:

– А что, разве маги не все могут вылечить?

– Не все. Тем более если речь о младенце. Эта мелочь слишком хрупкая для сколько-нибудь сильного магического воздействия.

– А почему тогда…

– Ой, отстань, я сплю, – Лир демонстративно скрутился в клубок. – Для допросов по теории магии у тебя есть подменыш и принцесса Киарнэйрис.

– Так нету их! – развел руками Себастьян.

– Потерпишь. Все, женишок, иди дальше прихорашивайся.

– Коврик прикроватный!

– От коврика слышу.

Ну еще бы, разве наглый кошак позволит хоть кому-то оставить за собой последнее слово?

Прихорашиваться как-то по-особому у Себастьяна не было нужды – он знал, что вполне себе симпатичен, аккуратен и чистоплотен (ну, не считая тех моментов, когда нужно ощипывать птиц и разделывать туши). А сейчас даже одет вполне пристойно – не как дражайший батюшка Марка Эйнтхартена, об эпатажных нарядах которого тот вещал без придыхания, но в подробностях.

Но вместе с тем Себастьяна не покидало чувство неясной тревоги, будто вот-вот должно произойти что-то очень важное… и жуткое. Даже жаль, что у него нет хоть махонького провидческого дара – он бы с радостью подсмотрел, чем обернется знакомство с Макинтайрами. Много чего подсмотрел бы, если подумать.

Он глянул на часы – стрелки уверенно двигались к семи. Самое время приличному семейству садиться за стол. Однако же Мэйр до сих пор не вернулась. Неужто решила опоздать? Или и вовсе одумалась и убедила родителей, что еще не время тащить Себастьяна в люди?

Тревожное чувство, раздирающее нутро Себастьяну, заставило потянуться к амулету и отправить короткое сообщение. Мэйр, небось, опять заработалась, забыла о времени, потратила магию… Да мало ли может быть причин у приличного целителя?…

– Кошак, Мэйр не отвечает.

Он уселся на край кровати, продолжая сжимать в руке амулет. Клятый камень молчал, не грелся, не вибрировал и даже не думал разговаривать голосом его феи.

– А мне-то что? – отозвался Лир. Но голову приподнял и приоткрыл зеленый глаз. – Она твоя подружка, не моя, вот и мучайся теперь.

Отправив еще два сообщения, на которые так и не получил ответа, Себастьян поднялся. Все это очень странно: он был уверен, что уж ради своей семьи Мэйр поторопится и не станет полдня прыгать вокруг Нэльтана. И будет отвечать на сообщения.

Стоило бы переместиться в Синтар, благо Себастьян уже научился вполне сносно путешествовать порталами, а также знал, где находится лечебница Мэйр. Да только увы – огненного ублюдка держат не в лечебнице, а значит, это действо лишено всякого смысла.

Ему бы просто успокоиться, Бездна подери! Да только Себастьян не курил, а тащиться в лес в парадном костюме, чтобы утихомирить нервы, было весьма глупой затеей. Он и сам не понимал, что с ним не так. Что вообще не так?… Но с каждой минутой, с тех пор как стрелка перескочила за семь, беспокойство внутри разгоралось все сильнее.

Лир, мирно спавший, свернувшись в клубок, вдруг поднял голову. Он выглядел необычайно озадаченным и даже будто бы нахмурился, даром что морда кошачья. Себастьян только рот успел открыть, чтобы поинтересоваться…

…и передумал, ощутив это.

Чужие мысли, такие открытые, такие знакомые…

Чувство, необычайно жуткое и страшное. Присутствие кого-то настолько постороннего и чуждого этому лесу, что даже магию сдержать не удалось. Она прокатилась по телу обжигающей волной, забурлила, стремясь вырваться из предложенной ей крепости.

– Эй, человек… – услышал он за спиной голос Лира, спрыгнувшего на пол.

Но обернуться к нему уже не смог, равно как и выслушать его. На деревянных ногах, не ощущая собственного тела, Себастьян спустился по лестнице, надеясь, что ошибается.

Что спит, впервые за долгое время утонув в своем кошмаре.

Что открытая дверь, за которой он видит этот самый кошмар, на самом деле не существует.

– Ну здравствуй, сын.

* * *

– Ты.

Короткое слово – все, что смог выдавить Себастьян, рассмотрев того, кого уже десять лет считал мертвым. Он не верил своим глазам, но вот ощущения, увы, врать не могут – он знал это чувство безотчетного страха вперемешку с гневом; помнил, как много лет назад магия точно так же рвалась наружу. Одни боги знают, как ему удалось удержать внутреннего монстра на поводке. Сам Себастьян не знал, но держался, безотчетно сжимая в руке амулет связи.

Надо вызвать Мэйр, Уилла, Киару или хотя бы Френсиса. Да хоть кого-нибудь, кто смог бы сказать ему, что это всего лишь видение.

– Я вижу, ты в замешательстве, – проговорил Родерик Траун. Постаревший, но выглядящий не в пример более довольным, чем должно мертвецу.

Настоящий, живой и даже здоровый, с поблескивающим на груди защитным амулетом, благодаря которому Себастьян не мог на него воздействовать. Отрицать бесполезно – сумасшествие отступило слишком давно, чтобы не верить собственным глазам.

– Я не в замешательстве, – наконец отозвался Себастьян. – Я в гневе. А ты знаешь, какова цена моего гнева.

– Смерть моей дочери, – кивнул Родерик. И хоть Себастьян не слышал ни его мыслей, ни отголоска эмоций, но кожей ощущал, что особой печали отчим не испытывает.

– Твоя смерть, – выплюнул он.

– Как видишь, с выводами ты поспешил, мой мальчик.

О да, это очевидно. Как и то, что Родерик пришел не просто так. Тот, кому положено быть мертвым, кто прекрасно знает, на что способен Себастьян, никогда бы не пожелал встретиться с ним. Но Родерик защитился, пришел и сейчас играет с ним в одну ему известную игру. Себастьян не знал правил, но проигрывать не собирался. Он сильнее сжал амулет, пытаясь мысленно позвать Уилла. Его сил должно хватить на то, чтобы сделать это беззвучно. Должно же?…

– На твоем месте я бы не стал этого делать, – протянул Родерик тем самым укоризненно-назидательным тоном, каким выговаривал маленькому Себастьяну за проделки. –