упрямство и своеволие. И то, что она бесстрашна. Забываясь, он утыкается носом в ее макушку, втягивая аромат сладкого меда и солнца.

– Ждать, – командует своим людям и понукает коня идти к парку.

Берет поводья одной рукой, а другой прижимает жену к своей груди. Ее ладошки касаются его дублета, она цепляется за его одежду пальцами, чтобы не упасть, и Реиган едва не теряет голову.

Он превосходит ее физически, у него огромная власть и сильнейшая армия, но эта женщина, такая хрупкая, способна поставить его на колени.

Он везет ее подальше от чужих глаз, не в силах скрыть, как реагирует его тело на ее близость. Рэй впервые ощущает себя животным и как никогда понимает Алана. Впервые, но понимает. Поделать ничего не может и прижимает Анну так крепко, вжимая в себя, в свои бедра, что она ошарашенно вскидывает взгляд. Ее зрачки расширяются.

– Могу я спуститься? – с досадой говорит она и ерзает.

Он позволяет ей соскользнуть с коня на траву и смеется. Вот, что может ее напугать – его желание. Ни казнь, ни перспектива прожить всю жизнь, запертой в стылом замке, ни его гнев, а всего лишь его любовь. Впрочем, ее страх оправдан, его любовь может быть разрушительной.

Едва она оказывается на земле, хмурится сильнее. Оглядывается и понимает, что она с ним наедине. Смотрит вверх, ему в лицо.

– Я хочу решить все сейчас, – говорит она, отступая от морды коня, который отчего-то решил укусить ее за подол плаща. – Достаточно недомолвок.

Конь ведет за ней мордой, приняв ее плащ за что-то съедобное, а она отмахивается, скидывает капюшон и хмурится. Ее оскорбляет то, что в такой серьезный момент все складывается так несерьезно.

– Раз вы признались мне, – говорит она. – Я тоже хочу быть честна. Я понимаю, в какой попала мир: жестокий, патриархальный и варварский. Ваши боги те еще шутники, и, я скажу, у них хреновое чувство юмора. Я рассчитывала после смерти на теплое местечко в раю, а тут – Эсмар и… вы. И вся эта канитель с изменами, мятежами и кровавым средневековьем. И нет ни электричества, ни интернета, ни достижений современной науки. Медицина – это часть меня. Когда вы разрешили мне поехать в Дрейб, когда дали возможность изготовить эфир, когда решили поддержать все мои проекты, вы сделали для меня очень много. Я ценю. Спасибо. Я знаю, что вам было сложно преодолеть вашу неприязнь к Антуанетте и увидеть за этим меня. А теперь я прошу вас посмотреть, кому вы признались в своих чувствах. Пожалуйста, увидьте это. Я могу быть полезнее вам, как исследователь и врач, а не жена. Эсмар может быть еще сильнее, но не как агрессор, а как созидатель. Медицина, образование, стабильная экономика – посудите, вам это нужнее. Я выросла, получила диплом и степень в мире, где была свободной. Если вы решите неволить меня, я стану бороться с вами. Я не покорюсь, и вы знаете.

Реиган стискивает зубы.

Боль разливается внутри, затрагивая, кажется, каждую клеточку его тела. Он испытывает не только боль, но и злость. И да, он хочет сломить, подчинить и принудить. Это легче легкого, эта женщина полностью его, он на ней женат – перед законом и богами она принадлежит ему!

Анна смотрит уверенно, ее руки напряжены и вытянуты вдоль тела.

«Ты так и оставишь это, Рэй?

Какая-то баба будет диктовать тебе условия? Может, будешь жить при ней монахом?»

Слова его отца бьют в черепной коробке.

«Нет в мире жалости. Никто не жалеет тебя, и ты никого не жалей».

Он спешивается и ступает на землю, чувствуя боль в едва зажившей ноге. Теперь он хром, и двор уже судачит об этом. Хромота – проявление слабости.

– Значит, быть мне женой ты не хочешь? – ставит он вопрос максимально остро.

Его голос звучит напряженно. Он приближается к Анне, и она не отступает. Ее голубые глаза глядят уверенно и сердито.

– Мы можем подумать о компромиссах.

– Каких? – вкрадчиво спрашивает Рэй.

– Я могу остаться вашей женой номинально. Я буду всячески вас поддерживать при условии, что вы не сделаете жизнь людей в Саореле невыносимой, не обложите их непосильными налогами, а ваши войска не будут их грабить и убивать. Дайте мне возможность помогать людям, лечить их и развивать медицину.

– Роди мне сына, и ты получишь все, что хочешь.

Она вздыхает, опускает взгляд, а когда поднимает, в нем горит отрицание. Анна качает головой.

«Видишь, сынок, она ни во что тебя не ставит! Обуздай ее или отправь на плаху. Женщина при муже не должна раскрывать рот!»

Рэй подходит ближе, касается лица жены пальцами.

Ясно же, она влюблена в другого. Алан прав, ей было хорошо в Рьене, потому что там был Эрт. Простой капитан… проклятый капитан, которому она отдала свое сердце, вот кто ей нужен!

Реиган резко отступает к своему коню, берет поводья и молча садиться в седло. Он ощущает пустоту, будто сердце из груди вырезали. Почему он, вообще, влюбился именно в эту женщину? До конца дней своих он будет желать только ее, это неоспоримо. Любая другая – лишь блеклая тень, замена и подделка.

«Ты разочаровал меня сын. Ты мог получить ее, взяв Саорель. Сделал бы ее своей походной шлюхой. Корсо заслуживают именно этого. Их надо умывать кровью. Война не закончена».

– Саорель выдвинул войска, – говорит он, – нам удалось взять их разведчиков. Твой отец не собирается присягать мне в верности. Юг присоединился к нему, они напали на наши границы. Они рассчитывают убить меня и посадить на трон Бреаза, как марионетку.

– Что? – Анна изумленно округляет глаза. – Алана? Он был в курсе?

– Цена его предательства – ты. Он хочет получить тебя.

Анна вздыхает и прикрывает глаза ладонью, бормоча что-то невнятно. Кажется, сквернословит.

– Я не допущу этого, – говорит Реиган. – Во дворце есть люди, недовольные миром с Саорелем. Я думаю, что убийство моего отца, это своего рода повод, чтобы заставить меня стереть его с лица Земли. Когда-то я отказался от продолжения войны и женился на тебе, что стало отправной точкой. Наши государства стравливают друг с другом, и я вижу здесь следы более масштабные, чем пешки в Вельсвене.

– Вы говорите про Орден и магистра?

Реиган глядит на нее по-доброму. Уголок его губ коротко дергается в усмешке. Да, за