И ты не боишься, что я сбегу или… снова обману тебя? – недоуменно спрашивает Бреаз.

– Я дал тебе выбор, брат.

– Рэй, я…

Алан смотрит на друга, а затем мрачно усмехается, понимая, что его видят насквозь, как облупленного.

Реиган идет к выходу, поднимаясь по ступеням вверх, в коридоры замка, и лишь тогда слышит, как Алан вопит вдогонку:

– Я рад, что ты вернулся, Рэй! Слышишь? Я рад!

***

Уже перевалило за полночь, но императора уведомили, что мэтр Финч ожидает аудиенции. После возвращения из Рьена лекарь провел почти полдня в кабинете ее высочества за обсуждением «каких-то немыслимых вещей».

Его величество хорошенько пропарился в кипятке и чувствовал себя почти заново родившимся. Он обмотал бедра полотенцем и вышел из купальни. А следом засеменила красная со стыда прислужница. Она старалась понравиться императору, но тот был погружен в свои мысли и даже не заметил ее стараний. Может, потому что его уже дожидалась другая женщина? Та, что прямо сейчас лежала в его постели полностью обнаженной.

Реиган сдвигает брови, глядя, как леди Фант перекатывается на живот, демонстрируя безупречную фигуру. Шелковые белокурые волосы струятся по ее хрупким плечам, а нежная грудь колышется от каждого движения.

– Ваше величество, я чем-то вас рассердила? – растягивает она губы в соблазнительной улыбке. – Вы совсем обо мне забыли. Я готова понести любое наказание.

Разумеется, она будет наказана. Каким образом Элен сюда попала?

Рэй хмурится, но вид ее блестящих светлых волос, так похожих на локоны Анны, завораживает, и он медлит.

– Ваше величество, мэтр Финч, – раздается робкий голос слуги, который не смеет входить, а лишь докладывает с порога.

– Пусть проходит.

Элен краснеет, быстро юркает под одеяло и недовольно глядит на Реигана, оскорбленная его равнодушием. Но император не собирается менять своих планов, несмотря на присутствие фрейлины. Она слишком заигралась и пользуется не только его расположением, но и родством с графом Мале. Ее допустили в императорские покои без ведома хозяина – Уилберг жестоко накажет всех к этому причастных.

Он не спешит одеться или даже накинуть халат. Финч должен осмотреть его плечо, которое после перелома ключицы утратило подвижность, и ногу. А еще, пожалуй, его страшную рану на руке.

– Ваше величество, доброй ночи… – мэтр появляется в спальне, кланяется и вдруг осекается на полуслове.

Реиган оборачивается ко входу. И стискивает зубы, потому что рядом с Финчем стоит Анна. Щеки мэтра наливаются румянцем, а взгляд старается не замечать в постели его величества постороннюю девицу. Но принцесса не краснеет и смотрит уверенно. И Рэю больно от этого взгляда. Уилберг раздосадован и взбешен. Он в страшном гневе.

– Я разве просил привести сюда мою жену? – спрашивает он.

Эта ошибка будет стоить Финчу карьеры при дворе. Рэй сейчас так зол, что хочет его убить.

– Моя статс-дама сказала, что вы хотите видеть нас обоих, – отвечает Анна, невозмутимо проходя внутрь. – Наверняка, вышла ошибка, – повышает тон и смотрит на Элен. – Надеюсь, в этой оплошности никто не виноват. Ваше величество, прошу прощения за вторжение. Мы явно не вовремя…

– Я хотел видеть лекаря, – Реиган стискивает зубы, потому что это против воли звучит так, будто он не хочет видеть ее.

Анна ставит на стол чемоданчик.

– У вас есть какие-то жалобы, ваше величество? Я отвечу лучше мэтра, ведь именно я занималась вашими травмами. И ваш ожег нужно обработать…– бросает она взгляд на его руку. – Иначе могут быть последствия.

Принцесса распахивает чемоданчик и копается в нем, а Реиган замечает, что она напряжена, ее губы не просто сжаты, они превратились в тонкую линию, брови нахмурены, а все движения резки. Анна что-то роняет, прикрывает веки и снова копается. Наконец, извлекает какую-то склянку, смачивает раствором полоску ткани.

– Сядьте, пожалуйста, в кресло, – говорит бесцветно.

Рэй молча садится, погруженный в происходящее. Он взвинчен так, что звенит каждая мышца.

Анна опускается на колени перед его креслом, чтобы удобнее подобраться к извучененной руке, лежащей на подлокотнике.

– Мэтр? – зовет она.

Финч не сразу отмирает. Кажется, лекарь опасается даже шевелиться. Он робко приближается.

– Подайте бинты, – Анна осторожно обрабатывает влажной материей края раны, а затем забинтовывает ладонь и запястье императора. И только после вскидывает взгляд.

– Я пропальпирую вашу ногу.

– Что? – изумляется тот.

– Прикоснусь к вам. Не возражаете?

Возражает ли он?

Боги…

Да он жаждет этого!

Ее теплые и сухие ладошки скользят по его голени. Она нежно прощупывает пальцами сросшиеся кости, избегая красноватых шрамов.

– Больно?

– Нет, – лжет Уилберг.

– Все неплохо заживает. А теперь ваше плечо, – она приподнимается, склоняется над ним, прикасаясь руками к его гуди, мягко ведет вверх по плечу.

Реиган с шумом втягивает воздух. Глаза почти закатываются от удовольствия. Он сжимает пальцы в кулак, чтобы не притянуть эту женщину к себе.

– Рука не будет такой же подвижной, – говорит она. – Кость срослась неправильно. Я была бессильна. В тот момент я старалась сохранить вам жизнь.

Ему плевать. Он не может думать ни о чем другом, кроме тепла ее рук, разливающегося по его коже.

– Болит где-то еще? – спрашивает она и смотрит пытливо.

А жилка на ее шее бьется так быстро, будто Анна спасается от погони.

– Да.

– Где?

Рэй хочет, чтобы она трогала его и дальше, прикасалась своими волшебными маленькими пальчиками к его телу. Он берет ее руку, подносит к груди, позволяя почувствовать ладонью биение его сердца.

– Здесь.

Голубые глаза принцессы слегка расширяются. Она пытается понять, издевается он над ней или все-таки серьезен.

– Как давно болит? – спрашивает сухо.

– Как только ты сюда вошла.

Ее губы слегка приоткрываются. Она снова опускается ему в ноги, на колени. Реиган готов рычать – эта сосредоточенная и невероятно гордая женщина у его ног, будто побежденная. В том, как она стоит перед ним есть что-то возбуждающе-порочное.

Анна касается его запястья и слушает пульс.

– Ритм ровный, – говорит сипло. – Какая это боль: тянущая, острая…

– Невыносимая.

Она снова смотрит на императора. До нее, кажется, доходит, что он водит ее за нос, но руку она не отпускает.

– Это лечится, – говорит язвительно. – В вашем случае, легко, – она бросает взгляд на постель, откуда доносится недовольное сопение Элен. – Постарайтесь не совершать гадких, низких и жестоких поступков,