Ксения пошла к Федору Валерьяновичу, тот провел ее в кабинети объяснил суть дела. Письменный стол замечательный, в хорошей сохранности, новсе равно требовалась реставрация. Зырянов отдал столик мастеру, и тутвыяснилась удивительная деталь. Краснодеревщик обнаружил хитроумно спрятанныйтайник. Ни Алтуфьева, ни, конечно, Ксюша и не предполагали, что под столешницейимеется крошечный ящичек. Там лежал пожелтевший конверт, и на нем была надпись:«Дарье Ивановне Васильевой лично в руки». Именно так, без адреса.

Федор Валерьянович отдал послание Ксюше.

– Естественно, деточка, я его не читал. Меня так воспитали,что чужие письма проглядывать неприлично. Только, думается, прежней владелицестола будет интересно изучить бумажку, все-таки семейная история. Сделайтеодолжение, передайте первой хозяйке стола.

Ксюша только вздохнула. Ну не рассказывать же было ФедоруВалерьяновичу о разводе, истории с квартирой и полном разрыве отношений сосвекровью!

Шмелева сунула письмо в сумочку, да и забыла о немблагополучно до вечера. Часов в девять она полезла в сумку за мобильником,нашла послание и открыла конверт. В отличие от Федора Валерьяновича, человекастарого, даже старомодного воспитания, Ксения не считала зазорнымполюбопытствовать о чем речь. Цидулька была написана давным-давно, ДарьяИвановна Васильева скорей всего покойница… Ну публикуют же во всяких книгахписьма А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова… Весь мир читает интимнуюпереписку, и ничего! Пока в голове девушки вихрем пронеслась эта мысль, рукиразвернули тонкую бумагу:

«Здравствуй, свет мой ясный, Дарьюшка. Приключилась тутоказия, вот и передаю тебе с добрым человеком послание. Он хоть и красноармеец,но юноша благородного воспитания, так что не опасайся его, а поблагодари отдуши.

Ангел мой, Дарьюшка, уж и не знаю, придется ли свидеться.Может случиться так, что строки эти последние, которые выводит моя рука. Ногосподь милостив: пославши горести, он просто испытывает нашу веру. Ты,дружочек мой любезный, не ропщи, неси крест свой спокойно да молись за нашихмучителей, чтобы Создатель вразумил их, потому как за гробовой доской ждет ихнаказание, а нас с тобой награда. С иконой Божьей матери не расставайся, онатебе будет защитницей.

Что же касаемо дел земных, то прошу тебя, радость моя,береги Татьяну. Помни, что она носит фамилию Алтуфьевых и должна поэтомувырасти человеком благородным.

Помнишь ли о том, что лежит тайно? Умоляю, друг мой, сохраниэто во что бы то ни стало. Несколько поколений Алтуфьевых передавало это из рукв руки, и мне невыносимо даже предположить, что оно окажется у тех, кто простовоспользуется этим, польстившись на его материальную цену. Очень прошу,Дарьюшка, сбереги это и передай Танюше. Род Алтуфьевых не должен угаснуть.Зная, что мои потомки получат семейные реликвии, я со спокойной душой явлюсь насуд к Господу, где смиренно стану ожидать своей участи. Земные страдания меняне пугают, и в остроге можно жить, что же касаемо еды и постели, то ты знаешь,что я всегда был неприхотлив. Кружка кипятка из твоих рук мне милее шоколада,поданного градоначальником. О тайнике не печалься. Сделан он надежно,обнаружить его, не зная секрета, невозможно. Тайну береги, а коли почувствуешь,что пришла пора явиться к трону Создателя, открой ее Танюше. За сим, мой друг,прощаюсь, многократно лобызая твое милое личико. Христос с тобой. Пусть оградитвас ангел-хранитель от бед и искушений.

Твой венчаный супруг Борис Алтуфьев.

Написано году в двадцатом четвертом, марта шестнадцатогочисла, в Бутырской темнице, в четыре часа пополудни».

Прочитав написанные бледно-фиолетовыми чернилами строки,Ксюша заметалась по квартире. Вот оно что! Сокровище все же существует, причемоно настолько ценное, что Борис Алтуфьев, чувствуя приближение смерти, сумелнапомнить жене о необходимости сохранить брильянты. Ксюша ни на секунду несомневалась – это камни. Ладно, не алмазы, так рубины, изумруды, сапфиры… Чтоеще может быть столь дорогим?

Ночь Ксения провела без сна, ворочаясь на неудобномраскладном диване. Вот бы ей получить сокровище! О, как она тогда заживет!Купит квартиру, съедет от Нади Колпаковой, оденется, обуется, облетит весь мир…Воображение услужливо разворачивало картины одна другой краше. Вот Ксюша гуляетпо Парижу, любуется картинами Лувра, затем Испания, галерея Прадо, Лондон,Вашингтон, Индия…

При мысли о посещении Дели Ксюша вскочила с неудобного ложаи забегала по комнате. Ну зачем старухе Алтуфьевой деньги? Ее жизнь прошла, аКсюшина только начинается. К тому же при мысли о том, что богатство достанетсяненавистному бывшему муженьку, внуку Татьяны Борисовны, у Ксюши просто свело отзлобы скулы, и она придумала гениальный план. Вот поэтому ей понадобилсяпаспорт на имя Дарьи Ивановны Васильевой.

– Да почему? – не утерпела я.

Вика вздохнула:

– Помните, я говорила, что у старухи Алтуфьевой быливсяческие фобии?

Я кивнула.

– Так вот, – продолжила Вика, – мать Татьяны Борисовны звалиДарья Ивановна, а в девичестве она носила фамилию Васильева. Из купцов была, недворянка. Алтуфьева рано лишилась матери и ревностно оберегала память о ней.Доходило до смешного. Любая женщина с именем Дарья мигом превращалась для нее вдруга. А уж если полная тезка, Дарья Ивановна Васильева, то Алтуфьева разом быпосчитала такую даму своей родственницей. Вот Ксюша и решила заявиться к бабке,показать ей паспорт на чужое имя, втереться в доверие да узнать чужую тайну.

Я вспомнила, какой ласковой стала Татьяна Борисовна, услыхавмое имя, как она поцеловала меня на прощание, как велела заходить в гости, исразу поверила Вике.

– И вы достали ей паспорт?

Девушка кивнула:

– Исключительно из дружеского расположения?

Виктория покраснела, но ничего не ответила. Впрочем, и такбыло понятно: небось Ксюша посулила за услугу кое-какие денежки.

– Когда вы принесли ей документ?

– За две недели до ее смерти, – пролепетала Вика, – она кбабуське сходила, письмо отнесла, вот ведь какой хороший повод для посещениянашелся. А когда отдавала бумажку, сказала, что ее зовут Даша Васильева. У нихтакая любовь началась. Только старушка никак «колоться» не желала, всевздыхала, приговаривая:

– Не сказала мне маменька ничего, но знаю, сокровище в доме.

Накануне гибели Ксения прибежала в салон крайне возбужденнаяи выпалила:

– Викуся! Я такое нашла!

– Брильянты! – заорала секретарша.