– Тише, – шикнула Ксюша, – с ума сошла, мы тут не одни! Нет,пока не алмазы. Но бабуська меня окончательно полюбила и показала нечто. Нуприкол! Сама она там сто лет не ходила, а я пробежалась и обнаружила еще одинтайничок, в стене, а там бумажка с планом. Теперь все. Надо подумать, какизъять драгоценности.

– Подлей ей в чай снотворное, – посоветовала Вика, –бабуська задрыхнет, а ты пороешься где надо.

– Не так это просто, – протянула Ксюха, – все, к сожалению,далеко не просто. Борису Алтуфьеву принадлежал весь дом, целиком три этажа. А уТатьяны Борисовны осталась лишь квартира, правда, огромная, из трех комнат. Еемуж был авиаконструктором, таких людей коммунисты любили, поэтому Алтуфьева иимеет такую жилплощадь. Соображаешь, в чем проблема?

– Нет, – искренне сообщила Вика, – честно говоря, совершенноне понимаю!

– Клад находится на втором этаже, – ответила Ксюша, – а тамсейчас расположен книжный магазин. Мне придется прийти к бабуське, дать тойснотворное, а затем ночью спуститься в магазин.

– Как же ты это сделаешь и зачем поить бабку каплями? –удивилась Вика. – Или собираешься сквозь пол просочиться?

– Нет, – серьезно ответила Ксюха, – сквозь стену.

В магазин я явилась в полном недоумении. Что имела в видуКсения, говоря о проникновении сквозь стену? Так и не придумав ничего путного,я поднялась в свой кабинет и решила временно выбросить из головы все мысли одрагоценностях. Тем более что голова принялась немилосердно болеть. Вспомнив,что внизу, в буфетной, имеется ящичек с лекарствами, я пошла в комнатку и нашлатам бледную Свету, капающую в стакан валокордин. Резкий запах лекарства висел ввоздухе.

– Тебе плохо? – насторожилась я, глядя, как девушка,сморщившись, наливает в бесцветную жидкость воду. Света проглотила капли ипробормотала:

– О господи!

– Может, врача вызвать? – совсем испугалась я.

– У меня ничего не болит, – отмахнулась продавщица.

– Зачем тогда валокордин пьешь?

– Вся изнервничалась.

– Покупатели довели?

– Нет, – ответила Света и замолчала.

Меня смутило ее поведение. Светочка, хоть и является старшимпродавцом, начальником, так сказать, средней руки, на самом деле недалеко ушлаот Маши. Ни по возрасту, ни по менталитету. Света говорит без умолку и о любойситуации, возникшей в торговом зале, мигом докладывает либо Аллочке, либо мне.Причем, если мы обе на месте, Светик обязательно зайдет сначала в один кабинет,потом в другой. Заставить ее замолчать могут только чрезвычайныеобстоятельства.

Вот Маня, например, лишается дара речи только тогда, когдатермометр, засунутый ей под мышку, показывает сорок. Дочь укладывается вкровать и лежит тихо-тихо, а весь дом стоит от ужаса на ушах, потому чтомолчащая Маруся – это так же страшно, как показ балета «Лебединое озеро» попервому каналу в девятнадцать часов вечера.

Светочка из той же породы. Проходя по торговому залу, явсегда слышу ее звонкий голосок, перекрывающий ровный гул других звуков. Светаухитряется одновременно пересказывать содержание нового романа Марининой,объяснять дорогу в отдел научной литературы и отдавать распоряжения другимпродавцам… И вот сейчас она молчит и пьет лекарство. Было отчего испугаться.

– Света, – сурово проговорила я, – как директор, требуюнемедленного рассказа! Что произошло?

– Вы не поверите.

– Говори.

– Смеяться начнете.

– Выкладывай.

Девушка тяжело вздохнула:

– Тут живет привидение.

Я так и подскочила.

– Откуда знаешь? Ты его тоже видела?

Света разинула рот:

– Что значит – тоже?

– Ну я встречала здесь по ночам фигуру, одетую в белое.Никому не рассказывала, честно говоря, предполагала, люди решат, будто я с умасошла. А теперь выясняется, что оно и тебе показывалось.

– Нет, – покачала головой Света, – я его сегодня весь деньтолько слышу. Воет и воет, прямо душу надорвало. Сначала у Шуры спросила, потому Лили, но они ничегошеньки не замечают, а мне прямо тошно. Да еще АллаСергеевна…

– Она тут при чем?

Светочка горестно вздохнула:

– Я подошла к ней в обед, попросила: «Отпустите меня домой,плохо совсем, мигрень начинается».

Естественно, Алла спросила:

– В чем дело?

Света рассказала о надрывающем душу вое, а заместительницадиректора отмахнулась:

– Не обращай внимания, тут в восьмидесятых годах, еще встаром магазине, повесилась в туалете на трубе одна из продавщиц. Вот с тех порее призрак здесь иногда и бродит!

– Глупости! – вспылила я.

– Ага, – обиженно протянула Света, – сами только что профигуру в белом рассказывали. Значит, если вы видите нечто непонятное, то этопризрак, а если я слышу вой, то все неправда?

– А ну пошли, послушаю вместе с тобой!

Мы пересекли торговый зал, совершенно пустой, потому чтомагазин завершил работу, дошли до стены, где стоял автомат, торгующийоткрытками, и Света спросила:

– Ну как?

Я прислушалась.

– Ничего.

– Ага, – кивнула Света, – погодите минутку, постойтетихонечко.

Я послушно замерла. В тишине раздавалось только непонятноепоскрипывание, да с улицы доносился шум проезжавших мимо машин. Внезапно вмирные звуки вплелось нечто инородное. «А-а-а-а, – понесся тоненький, надрывныйвой, – у-у-у-у»…

– Вот, – подняла вверх указательный палец Света, – вот.Пожалуйста! Я сначала думала, у кого-то из покупателей ребенок капризничает, ивнимания не обратила, а потом сообразила, что звук из-за стены идет. Вот, сюдаприслонитесь.

Я прижала ухо к указанному месту и услышала горестное:

– Ау, ау, ау…

– Жуть берет, – дернула плечом Света, – а вы тут ночеватьостанетесь.