– Гав!! – нервничал Снап.

Жаль, что собаки не умеют говорить. Ротвейлер явно пыталсясообщить мне нечто важное.

– Гав, гав!!!

– Пойдем, дорогой, спать пора, это мыши, но тебе никогда ихне поймать.

Но Снап сел и настойчиво повторил:

– Гав, гав!!!

Затем он принялся возбужденно скулить и царапать переднимилапами пол и стену.

– Перестань.

– Гав!

– Пошли баиньки.

– Гав!!

– Иди сюда, конфетку дам.

– Гав!!!

– Да что ты там ищешь, в конце концов?!

Недоумевая, я наклонилась. В Ложкине нет тараканов, а вкнижном магазине нет-нет, да и пробежит рыжий гость. Когда наши собаки впервыеувидели прусаков, они просто обалдели от удивления и мигом открыли на нихохоту.

– Пойдем, Снапун, наверх. Оставь несчастного таракана. Онспешит домой к жене и детям, – вздохнула я и невольно прибавила: – БедныйХучик!

– Вау! – завыл Снап и принялся яростно скрести стену.

– Ау-у-у-у, – отозвалось еле слышно привидение.

– Вау!!!!

– Ау-у-у-у…

Внезапно у меня в мозгу что-то щелкнуло, разрозненныекусочки головоломки встали на свое место, и из груды непонятных ошметковполучилась цельная картина. Я мигом припомнила втягивающееся в стенупривидение, Хучика, путающегося под ногами, потом кроссовку, которая осталасьлежать в зале. Я опросила всех. Спортивный башмак никому из персонала непринадлежал. А теперь скажите, может ли призрак носить вполне материальнуюобувь? В памяти мелькнула фраза, сказанная сегодня Викой: «Ксюша там что-тоузнала и хотела попасть в магазин из квартиры Алтуфьевой ночью. Я спросила судивлением: «Сквозь пол думаешь просочиться?» – «Нет, сквозь стену», – ответилаКсюша.

Я подлетела к Снапу и заорала:

– Хучик, маленький!

– У-у-у, – зарыдал невидимый мопс.

– Подожди, любимый, сейчас!!!

– А-а-а, – плакал, надрываясь, Хуч.

Я принялась ощупывать стену. На что надо нажать, чтобы онараздвинулась?

Но руки натыкались на плитки, которыми было обложено скрытоепространство.

– О-о-о, – заходился Хучик в истерическом плаче.

– Сейчас, дорогой, – выкрикнула я и бросилась на улицу.

– Кто там? – бдительно поинтересовалась из-за двери ТатьянаБорисовна.

– Директор книжного магазина Даша Васильева.

– Радость моя, – загремела замками старушка. – Входите,ангел небесный.

– Бога ради, простите, – затараторила я, прямо как Маня, –уже очень поздно, просто непростительно тревожить вас в такое время…

– Что вы, Дарьюшка, – улыбнулась Алтуфьева, – во-первых, ясчитаю вас своей родственницей. Ну надо же, ведь вас звать как мою маменькулюбезную. Кабы вы знали, какие меня обуревают воспоминания. А во-вторых, яполуночница, до четырех утра по комнатам шастаю. Смолоду такая была, а уж кстарости совсем сна лишилась. Правда, последнее время, недели две тому назад,ну не поверите, в восемь вечера укладывалась и почти до полудня спала безсновидений, вот уж диво дивное. Но теперь опять…

– Татьяна Борисовна, милая, – выпалила я, – покажите, какоткрывается подземный ход?

Алтуфьева посмотрела на меня слегка удивленным взглядом,зачем-то поправила камею на воротничке блузки и уточнила:

– Не подземный, а тайный.

– Что?

– Подземный ход, что явствует из его названия, пролегает подземлей. А папенька сделал тайный коридор, с третьего этажа на первый.

– Пожалуйста, покажите.

– Что у вас за нужда такая?

Чувствуя огромную усталость, я рассказала про привидение иХучика.

– Бедная собачка! – пришла в ужас старушка. – Смотритескорей.

Татьяна Борисовна подбежала к большому зеркалу, нажала наодну из бронзовых бомбошек, украшавших старинную раму. Раздался легкий скрип,потянуло холодом, нос уловил запах сырости…. Огромное зеркало отъехало всторону, и открылся вход. Я глянула внутрь. Вниз вела крутая железная винтоваялесенка, очень узкая, с крохотными перильцами.

– Вот ведь какие мастера были, – вздохнула ТатьянаБорисовна, – сколько лет тому назад сработано, а как новое. Механизм ни разу незаело, хоть им практически не пользуются. Мне теперь не спуститься и неподняться, ноги не те, а вы сходите, полюбопытствуйте.

– Хучик, Хучик, – позвала я.

Раздался плач, потом сопение, следом показался несчастныймопс. Увидев меня, он завизжал от восторга и кинулся целоваться.

– Маленький мой, – бормотала я, вытирая своим пуловером егомордочку, по которой горохом катились слезы, – ну, ну, успокойся, сейчас пойдемдомой, кушать.

Услыхав знакомый глагол, оголодавший Хуч взвыл, словносирена пожарной машины.

– Какой очаровательный! – умилилась Татьяна Борисовна. –Можно его угостить?

– Пожалуйста.

– А чем?

– Хуч ест все.

– Он меня послушается, коли позову?

– Если предложите перекусить, пойдет за вами на край света.

– Дорогой, хочешь творог? – поинтересовалась ТатьянаБорисовна.

Мопс сел перед старушкой и, преданно заглядывая той в глаза,принялся вертеть жирненьким, свернутым колечком хвостом.

– Тогда пошли на кухню!

Я шагнула в тайный ход. Хуч секунду колебался, не зная, какпоступить: бежать за хозяйкой или идти подкрепиться.

– Душенька, – крикнула старушка, – там найдете на каждойплощадочке, сбоку, ручки, потяните за них, и выход откроется! Хучик, иди сюда,вот твой творожок.

Очевидно, мопс решил, что я вернусь и беспокоиться не о чем,а вот следующего предложения поужинать может и не последовать. Поэтому непобежал за мной, а кинулся к Алтуфьевой.