— Спасибо, Сет! Ей-богу, не стоило.

— Стоило, — печально ответил Сет. — Тызаслуживаешь гораздо большего. — В былые времена он преподнес бы ейкакое-нибудь шикарное украшение от Тиффани или Картье, но в этом году не могсебе этого позволить и уже, наверное, никогда не сможет. Драгоценности Сарымесяц назад наконец продали. Вырученные с продажи деньги были заморожены вместесо всеми остальными средствами, тогда как счета за судебные издержки росли какна дрожжах.

Сара оставила у него детей до завтра. Для Олли Сет купилкроватку, а Молли намеревался положить в постель к себе: в его маленькойоднокомнатной квартирке не было больше места.

Поцеловав его, Сара ушла. На душе скребли кошки. Свалившиесяна них беды казались неподъемными. Но ничего не поделаешь, выбора нет.

Утром на Рождество Эверетт отправился на собрание «Анонимныхалкоголиков». Именно на этом собрании ему хотелось обязательно выступить.Собралось много молодежи, несколько вконец опустившихся типов, горстка богачейиз Голливуда и даже несколько бездомных. Эверетту такой набор нравился: компаниявыглядела естественно, не в пример тем, что он наблюдал в Голливуде илиБеверли-Хиллз — слишком уж там все были чистенькие и прилизанные. Онпредпочитал состав участников попроще и поближе к жизни. Это собрание как разотвечало его требованию.

Во время официальной части он представился, назвал свое имя,сказал, что тоже был алкоголиком, и полсотни присутствовавших в зале хоромотозвались: «Привет, Эверетт!» Даже сейчас, спустя почти два года после первогоприветствия, у него потеплело на душе, и он почувствовал себя здесь как дома.Свои выступления он никогда не готовил заранее и никогда не репетировал —просто говорил, что приходило в голову или волновало в данный момент. На этотраз он заговорил о Мэгги, признался, что полюбил монахиню. Она тоже его любит,но верна данному ею обету. А потому он не должен ей звонить. Он и не звонил. Онпереживал, но уважал ее желание. В машине по пути домой Эверетт продолжалразмышлять о своей судьбе. О том, что он любит Мэгги так, как никого еще нелюбил. А ведь это чего-то да стоит… А правильно ли он поступил? Может, стоилоза нее побороться? Это как-то раньше не приходило Эверетту в голову. Он резкоразвернул машину и направился в аэропорт. Дорога в рождественские праздникибыла свободна. Он успевал на рейс Лос-Анджелес — Сан-Франциско в тринадцатьноль-ноль. Значит, около трех часов он приземлится в аэропорту. И не было в тотмомент силы, способной остановить Эверетта.

Купив билет, он сел в самолет и уставился в иллюминатор.Внизу проплывали облака, еще ниже — поля, леса и дороги. Ему не с кем быловстречать Рождество, но если Мэгги откажется его видеть, много он не потеряет,только время да деньги за билет туда и обратно. Попытка не пытка. Последние тримесяца он совсем извелся от тоски и беспрестанно вспоминал Мэгги — ее мудрыесоветы и замечания, звук голоса и яркие голубые глаза. Не терпелось поскорееувидеться с ней. Их встреча была бы самым лучшим и единственным для негорождественским подарком, И у него для Мэгги, кроме любви, тоже ничего не было.

Самолет приземлился на десять минут раньше, еще не было идвух. Когда Эверетт на такси подъехал к дому Мэгги в Тендерлойне, было двадцатьминут третьего. Эверетт чувствовал себя школьником, который решил зайти кподружке, но сомневался, впустят ли его. На входной двери был домофон, так чтоих переговоры могут завершиться очень быстро, но попытаться все же стоило.Нельзя вот так просто позволить ей уйти из его жизни. Любовь — такой редкий иценный дар, что им нельзя разбрасываться. Никто еще не был ему так дорог, какМэгги. Он ее считал святой. Впрочем, как и все остальные, кто ее знал.

Расплатившись с водителем, Эверетт в тревоге подошел кподъезду и поднялся по разбитым, выщербленным ступеням. Тут же на лестнице двапьяных типа распивали бутылку. По тротуару в поисках клиентов прохаживалисьпроститутки. Все как всегда, Рождество не влияло на их расписание.

Эверетт набрал номер квартиры. Никакого ответа. Он ужесобрался позвонить Мэгги на сотовый, но побоялся, что она узнает его по номеру.В джинсах и толстом свитере, он сел на ступеньку. Было холодно, но солнечно, апотому хорошо. Он не уйдет отсюда, пока не дождется Мэгги. А она в это времянаверняка раздает нищим где-нибудь в столовой рождественский ужин.

Пьянчуги на ступеньках продолжали попеременно прикладыватьсяк горлышку. Один из них, взглянув на Эверетта, протянул ему бутылку. Пили онибурбон, самый дешевый, в самой маленькой бутылке, на которую удалось наскрести.Пьяные в стельку, они распространяли вокруг себя ужасное зловоние, и обаулыбались беззубыми ртами.

— Пьешь? — заплетающимся языком спросил Эвереттаодин из них. Другой, казалось, уже был в невменяемом состоянии.

— Парни, а вам никогда не хотелось вступить в общество«Анонимных алкоголиков»? — дружелюбно обратился к ним Эверетт. Тот, чтодержал бутылку, с отвращением покосился, затем толкнул приятеля в бок и кивнулна Эверетта. Оба, не говоря ни слова, поднялись и побрели к другой лестнице,где продолжили начатое. «Слава Богу, я избежал этого», — глядя им вслед,подумал Эверетт. Куда лучше провести Рождество в ожидании любимой женщины.

Мэгги с Сарой хорошо посидели в ресторане. Им подалиотменный ужин. К чаю — булочки, пирожные и канапе. Они непринужденно болтали зачашкой чаю «Эрл Грей», но Мэгги отметила, как подавлена Сара, хотя тревожить еерасспросами не стала. Ей и самой было не по себе — она тосковала по Эверетту,их веселым беседам, зная при этом, что теперь они никогда больше не увидятся.Встретив его вновь, Мэгги не смогла бы устоять. Она исповедалась и укрепилась всвоей решимости. Но тоска не отпускала — очень уж близко Мэгги подпустилаЭверетта к себе.

Сара рассказывала о встрече с Сетом, говорила, что скучаетпо нему и по ушедшей безмятежной жизни. Кто бы мог подумать, что когда-нибудьнаступит такой конец?..

Саре нравилась и новая работа, и люди, с которымиприходилось встречаться. Однако держалась она по-прежнему замкнуто, все ещестеснялась общения, не хотела встречаться с подругами, ведь о них с Сетомшушукались на каждом углу. Но это еще что! Вот в марте начнется суд, будет ещехуже. Сет с адвокатами все прикидывали, как лучше поступить — добиватьсяотсрочки слушания дела или, напротив, поторопить события. В конце концов Сетрешил, что чем раньше он с этим разделается, тем лучше. Однако его стресс скаждым днем лишь усугублялся. Сара тоже ходила сама не своя.

Беседа переходила с предмета на предмет: с городскихновостей на поход Сары с дочкой на «Щелкунчика». Мэгги прошлой ночью вРождество участвовала в экуменической мессе в Кафедральном соборе. Зародившаясямежду Мэгги и Сарой дружба стала для них сюрпризом, радостью, которую имподарило майское землетрясение.

Они вышли из «Сан-Франциско» в пять. Сара подбросила Мэггидо угла ее квартала и уехала. Хотелось сходить в кино. Она пригласила Мэгги, нота отказалась, объяснив, что устала и хочет домой. Да и фильм, на которыйсобиралась Сара, на ее вкус, был слишком депрессивным. Помахав рукойотъезжающей Саре, Мэгги неспешно направилась к себе. Встретив двух проституток— красивую мексиканку и трансвестита из Канзаса, живших с ней в одномдоме, — Мэгги приветливо им улыбнулась. Они всегда симпатизировали ей иотносились с уважением к ее монашескому сану.