тянет от малейшей опасности, но когда доходит до петли – тут ты готова на все.

8

Новиков позвонил через день и попросил, чтобы фирма составила список векселей со всеми соответствующими данными и сбросила этот список ему. Потому что если все это переписывать на месте, уйдет уйма времени. Я поручила Федоровне подготовить список и переслать его в прокуратуру.

На следующий день у Новикова все было готово, и мы договорились, что он подъедет к нашему офису, а затем поедем в депозитарий. Он подъехал на черной «волге», в которой кроме него сидели еще двое парней.

– А где же ваш Санчо Панса? – спросила я.

– У него сегодня свои заботы, а эти парни – понятые.

Через полчаса мы были на месте. Мы спустилась в хранилище. Я здесь не была более трех месяцев. Я предъявила свои документы, Новиков свои полномочия и разные там постановления. Решетки, синий цвет, опять решетки. Мы попросили отдельную комнату, и нам ее предоставили. Понятые помогли мне донести железный сейф в эту комнатку.

– Ну вот, – говорю. – Наше бумажное богатство.

– Согласно списку у вас этого богатства на тридцать два миллиарда рублей. Тридцать восемь векселей.

– Совершенно точно.

– Приступим, – говорит Новиков. – Граждане понятые, смотрите внимательно.

– Большущие деньги, однако, – говорит один из понятых, улыбаясь.

Новиков, конечно, умеет организовать работу. Если бы он стал составлять протокол здесь, на месте, на это ушло бы несколько часов. Но у него было уже все готово, и мы начали сверять векселя с уже готовым и отпечатанным текстом. Номер, дата, должник, сумма, условия и время возврата. Но и на это тоже ушло не меньше часа. Наконец все расписались в протоколе, и я отнесла копии, которые Федоровна сделала заранее, снова в ячейку. Персонал смотрел на все эти процедуры и на незваных гостей с нескрываемым интересом. Но как всегда при этом – ни слова. Профессионалы, однако.

Когда вышли из подземелья и уселись в автомашину, Новиков спросил, куда меня доставить.

– Куда угодно, только не в КПЗ.

– Помилуйте, – смеется Новиков. – Из хранилища ценных бумаг в этот гадюшник.

– Да не такой уж это и гадюшник, – говорит один из парней.

– А вы откуда знаете?

– Так мы работники милиции.

Я с удивлением смотрю на Новикова.

– Они сейчас не на службе, Вероника Николаевна, – улыбается Новиков. – Так что никаких процессуальных нарушений. Просто граждане РФ исполняют свой гражданский долг, выступая в качестве понятых. Что вы на меня с таким удивлением смотрите? Мне, чтобы достать понятых, не один час приходится тратить. Кому хочется отвлекаться на половину дня?

– Есть такая категория граждан, – засмеялся один из парней. – Как же мы вам сразу их не предложили?

– Кто же это?

– Как кто? Те же самые бомжи из КПЗ. Вы нам следующий раз звоните, мы вам десяток их доставим за пару бутербродов. Или просто за досрочное освобождение.

Мы дружно рассмеялись.

– А что вы, Вероника Николаевна. Это особенности нашей кухни, – говорит Новиков. – Я когда начал работать следователем, меня это так убивало. Честное слово. Я был согласен взять любое дело. Лишь бы не бегать, ловить и умолять граждан быть понятыми. Со временем, конечно, освоился. Но вначале так меня это убивало, что хотел даже со следствия сбежать.

– А где же вы поймали этих красивых хлопцев?

Хлопцы после этих слов расцвели в улыбках. Правда они и до этого в полутемном хранилище ели меня глазами. Даже активнее, чем свое начальство.

– Позвонил начальнику группы МВД, которые с нами работают. Сейчас я – Генеральная прокуратура. Уровень другой, – Потом смеясь, спрашивает. – Так куда мы едем, Вероника Николаевна?

– В наш офис, на Гусарский. Вам по пути или нет?

– Не важно, – смеется водитель. – Доставим, куда пожелаете. У нас лучший сервис в МВД.

– Так машина тоже из МВД?

– Вероника Николаева, прокуратура самая бедная из правоохранительных организаций. Мы бедней церковных крыс.

– А вот под стражу – можете.

– Это мы, пожалуйста, – смеется Новиков. – Все что не требует денежных затрат – это мы завсегда.

9

Когда я вошла в наш кабинет, Алька уже была там. Увидев меня, она включила кофейник и вытащила пирожки.

– Мама напекла. Говорит, угости Веруньку.

– Я с ее пирожков весу прибавляю. Видишь, опять пополнела. Первую неделю со страха худеть начала. А как более-менее успокоилось, опять в бедрах лишняя полнота.

– Сексом надо активнее заниматься.

– Объекта нет. Тебе хорошо. У тебя Валерий следит за твоей формой. Кстати, сейчас была в депозитарии с Новиковым и двумя понятыми, очень даже статными хлопцами – в КПЗ работают. Новиков сказал, что они не на работе. Так что, никаких нарушений.

– Это они часто так делают. Мне ребята из группы говорили, что для них понятые – целая проблема. Никому не хочется исполнять свой гражданский долг. Да еще бесплатно, да еще, не дай бог, в суд начнут вызывать. Ну а с векселями что?

– На месте, куда они денутся. Новиков молодец. Он все документы заранее отпечатал. Не пришлось писать вручную, поэтому быстро сделали, а то сидели бы в подземелье до вечера. Знаешь, у него и машина из МВД. Он мне сказал, что прокуратура самая бедная организация из всех правоохранительных.

– Это верно. Мне ребята на курсе рассказывали. У нас там и оперативники из ментов, и оперы из ФСБ, и из прокуратуры.

Мы выпили по чашечке, съели по два пирожка. Хотела один, но не сдержалась. И Алька пристала ко мне, чтобы я подравняла ей прическу. Она села в кресло, которое я всегда использовала для этих целей. Я провела гребенкой по ее волосам, пригладила челочку.

– Ну, как всегда?

– Ну да. Много снимать не надо, подровняй, да и по бокам чуть сними. Знаешь, Верунчик, я там на Кипре дважды ходила в местные парикмахерские. Скажу тебе без лести, ты лучше делаешь. Светка там просто выла без тебя. Жаловалась, что платит бешеные деньги, а по сравнению с Верунчиком им лишь лошадей стричь или коз.

– Кстати, она еще замуж не вышла?

– Почти уже. А что – ей просто. У нее мать с ребенком останется. А когда замуж выйдет, там видно будет. Надо будет, и парня к себе привезет. Детей не будут задерживать, не такие уж наши дубаки. Кстати Новиков меня спрашивал о Светке, когда, мол, у нее отпуск заканчивается.

– Ну а ты?

– Ответила, что не знаю. Она – генеральный директор, она сама решает эти вопросы. Но они почему-то знали, что мы все были в одном отеле. Спрашивали так уверено, что я побоялась ответить, что не знаю, где она отдыхает. Зачем напрасно лапшу на уши вешать?

– А Чайка моей прической была довольна? Я ее тоже однажды уговорила.

– Слушай, просто в восторге. Когда ты улетела, говорит, как же я без нее. Удивлялась, откуда это у тебя.

– Не может быть. Правда, довольна?

– Я тебе что, лапшу вешаю? Я ей сказала, что ты закончила какой-то там колледж искусств, точно, говорю, не знаю какой.

– Она поверила?

– А чтобы ей не поверить, чудная ты, Верунчик. Прическа великолепная, чего бы ей не поверить. Только спросила, почему ты в генеральные пошла. Могла бы и салон открыть. Ну я не стала ей объяснять что, как и почему. Говорю, что так карты легли. Она даже так