удивилась Алька. – Что же здесь такого страшного?

– Вы искренне не понимаете?

– Правда, не понимаю. Наверное, я тоже тупая.

– На тупую вы не похожи, – мягко улыбнулся Сергей Сергеевич. – А вот незнание… тут я с вами не стал бы спорить. Все-таки журналист должен это знать.

– А что же тут ужасного, – искренне недоумевала Алька.

– Вы не читали работы про столкновение цивилизаций? Вот на этот счет очень хорошая работа Самуэля Хантингтона. Она так и называется – «Столкновение цивилизаций». Работы нашего Гумилева?

– Не читала.

– Так вот. Я вам коротко. Россия относится к Евразийской цивилизации, а Запад к европейской. А согласно законам развития цивилизаций между ними неизбежны, понимаете, неизбежны, противоречия и конкуренция, которые могут приводить и к войнам. Это иррациональные инстинкты. Ведь в течении веков Запад пытался разрушить, или покорить Россию. Карл XII, поляки, Наполеон, Гитлер.

– А при чем тут Европа?

– А при том, что они не сами по себе шли. Они вели за собой всю Европу, ими покоренную.

– Это все так. А как же – все люди братья? Пролетарии всех стран соединяйтесь?

Сергей Сергеевич засмеялся. И, привлекая к разговору отца, сказал:

– Как все-таки глубоко засел в сознании русского человека пролетарский интернационализм.

– Я сам был председателем комитета защиты мира в районе, – смеется отец. – Боролся за мир во всем мире. Теперь уже не борюсь.

– А либералы твердят, что в СССР было ужасное воспитание. Удивительное воспитание. До сих пор многие верят в международную солидарность.

– Неужели Запад – наш враг? – опять удивляется Алька. – Я этого, правда, не осознаю. Ну да, они поливают нас грязью. Это я вижу. Но чтобы врагами быть…

– А кто помогает разрушать нашу экономику? Приветствует наших сепаратистов в Чечне. Защищает их. Пока Запад опасается нападать. В военном отношении мы еще сильны. А посмотрите – Югославию, которая не смогла оказать НАТО достойного сопротивления, тут же разорвали на части. Когда мы совсем ослабеем, с нами будет то же самое.

– Вы меня озадачили, профессор.

– Среди либералов есть, наверное, и грамотные люди. И они сознательно обманывают нас подобными лозунгами. Чтобы народ доверял Западу.

– А потом – «хенде хох», – вставил отец любимую фразу. – Но нас на мякине уже не проведешь.

Сергей Сергеевич только мягко улыбнулся, глядя на отца и на нас с Алькой.

– Выходит этот лозунг, как белый флаг, если они враждебная нам цивилизация.

– Вы очень правильно это поняли. Это действительно белый флаг – согласие на сдачу. Приходите к нам, правьте нами, владейте нами. Вы, пожалуй, правы. Чуть резковато, но по сути это так.

2

Алька раскланялась с профессором, и мы перешли к группе защитников хозяина. Здесь народ был моложе, видно было, что много студентов, наверное, того самого университета, которым руководил Олег. Особенно нас удивил плакат с портретом нашего хозяина сквозь решетку тюремного окна. Надо сказать, выглядело очень впечатляюще. А под портретом было написано: «Новый Христос».

Алька опять показала свое удостоверение и спрашивает девушку, которая держит портрет:

– А вы знакомы с библией?

– Не очень, – призналась девушка. – Но Евангелие от Матфея читала.

– Помните слова Иисуса: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царство Божие»? Выходит, что Иисус считал – миллиардеру не место в Царстве Божием. А вы нашего олигарха – в Новые Иисусы. Или вы имеете в виду другое царство? Не Божие?

– Как-то не думала, – удивилась девушка. И, обратившись к окружающим. – Вы слышали, какой можно сделать вывод из нашего плаката?

– Я вам говорил, что это слишком рискованно. С Новым Христом мы, кажется, переборщили, – сказал кто-то в группе.

Вокруг, надо сказать, уже собралось немало хлопцев их лагеря. И как-то возразить Альке желающих не находилось. Наконец, один парень прервал затянувшееся молчание.

– Что-то я не пойму вас. Вы берете интервью, или вы даете интервью?

– Конечно, беру. Но я хотела бы указать вам очевидные ошибки, которые могут негативно сказаться на имидже уважаемого олигарха. Лучше недобрать, чем перебрать. Мы, журналисты, это знаем из наших ошибок. Впрочем, это ваше дело. Считаете, неправа – значит неправа.

– Нет, подождите, подождите, – говорит парень. – Так вы считаете, что нового Христа не может быть?

– Я не сказала, что не может быть. Просто ваш Христос из другого царства. Не из божьего.

– А из какого тогда?

Алька с насмешкой уставилась на парня.

– Думать надо, студент.

Я посмотрела на портрет и вдруг мне показалось, что он стал серым, потемнел, и выражение лица на портрете стало носить характер очевидной угрозы. Я даже слегка испугалась, неприятно как-то стало. И я невольно вскрикнула:

– Смотрите, смотрите, лицо каким стало!

И указываю на портрет. Все расступились и уставились на лицо на плакате. Раздались возгласы:

– В чем дело? А в чем дело?

– Лицо стало серым, будто из преисподней, – говорю я.

– Точно, – подтвердила Алька. – Как из преисподней.

Девушка в испуге посмотрела на портрет и вдруг бросила его на асфальт. У меня мурашки побежали по телу. Вдруг Алька берет меня за руку.

– Линяем, подруга, быстро, пока не начались волнения.

И мы пошли от этой группы в сторону переулка, где стоял Алькин «опель».

– Ты что так рванула?

– Да они сейчас такое бы нам устроили, ты что, не понимаешь?

– Но портрет на плакате, правда, посерел. Или это освещение как-то. Но, правда, показалось. И девчонка испугалась и бросила портрет, будто обожглась.

– Какое это имеет значение? Может и так. Но нас точно побили бы.

Мы свернули в переулок. И вдруг я заметила, что за нами идут двое: тот, что спорил с Алькой и еще парень. Я сказала об этом Альке.

– Я их давно заметила.

– И что делать?

– Посмотрим, – говорит Алька. – Ну что я тебе говорила? Быстрее линять надо. Но их всего двое, а у меня с собой Дятла подарок. Все-таки оборонка хорошие вещи умеет делать, когда платят. Если возникнет конфликт, ты не принимай меры. А то от твоего удара не сразу опомнишься, да и шуму много.

Они догнали нас недалеко от автомашины. И было очевидно теперь, что они не просто так идут.

– Извините нас, – говорят, догоняя. – А не могли бы мы посмотреть еще раз ваше удостоверение журналиста.

– Второй раз не показываем, – говорит Алька. – Внимательнее нужно было быть. Да и кто вы такие, чтобы проверять наши полномочия?

– Нет, вы все-таки подождите, – настаивал парень. И так как мы не останавливались, он пытался взять Альку за руку. Второй парень вел себя не так уверенно, даже застенчиво. Алька тут же вскипела – остановилась и, глядя на парня, произнесла:

– Тебе что нужно, сопляк?

– Вы же не журналисты. Это провокация.

– Ты лучше скажи, студент почем нынче тридцать серебренников. Вы же из университета, где ректором второй Христос, у которого руки в крови.

– Я так и знал, что они не журналисты, – сказал этот парень второму.

– А какое это имеет теперь значение, если вы сказали все, что хотели сказать. И давайте расстанемся мирно. Ваше приставание носит характер правонарушения. Вот вы взяли меня за руку, пытались остановить – это мелкое хулиганство, а подумать, так и попытка к изнасилованию. Прессу читаешь, студент? Так, мирно расстанемся, или начнем военные действия? И Алька смотрит на него, как пантера перед