Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это была женщина крупного телосложения, с угловатым мощным подбородком, рыжая, в больших роговых очках. Она быстро-быстро писала и дымила папиросой, не выпуская ее изо рта. Пепел сыпался прямо на рукопись.
— Ираида Александровна Колесникова, — представил редактор. — Она работает в отделе Христофоровой, отвечает также за нашу промышленность, а в вашем отделе пока никого нет. Был человек, но на прошлой неделе уволили.
— И напрасно! — резко выпрямляясь, пробасила Ираида Александровна. — Какой-никакой, а был работник. К тому же мальчишка, а теперь одни бабы остались здесь. Поговорить не с кем.
— Найдем другого, — сказал Зиновий Евграфович.
— Где? — Она бросила ручку и подняла голову. Как будто только что заметив Наталью, проговорила недовольно: — От авторов покоя не будет! Алексей, это которого уволили, замечательно смешно рассказывал анекдоты. Пошляк, конечно, но страшный оптимист! Зиновий Евграфович обожал его, хотя и не признается. А вот начальство повыше не могло потерпеть, что в столь солидном официозе, каким, несомненно, является газета «Вперед», работает пьющий товарищ. Для начальства, душечка, не существует людей талантливых и бесталанных. Есть только морально устойчивые и неустойчивые. Ничего, что я вас так называю?
— Ничего, — сказала Наталья. Она была обескуражена.
— Начальство никак не хочет понять элементарной истины: самые устойчивые — это круглые идиоты! Знаете, как нашу газету прозвали в районе?
— Понесло-поехало! — безнадежно проговорил редактор.
— Вы, если не ошибаюсь, куда-то спешили, Зиновий Евграфович? — поворачиваясь к нему, спросила Ираида Александровна.
— К нам приехал новый человек, наш товарищ...
Однако она уже не слушала. Снова склонилась над рукописью, вставив в рот новую папиросу.
— Пойдемте, — шепнул редактор.
У себя в кабинете, рассказывая о сотрудниках, с которыми он только что познакомил Наталью, Зиновий Евграфович особенно тепло говорил именно об Ираиде Александровне.
— Любит и умеет работать, а ведь кончила только среднюю школу. Я ее нашел, она работала машинисткой в исполкоме, потом у нас. Дашь ей печатать материал, а она обязательно что-нибудь по-своему переделает! И не испортит, а улучшит. Но характер трудный, тяжело уживается с людьми, — вздохнув, заключил он. — Давайте позвоним Попикову насчет гостиницы. — Он набрал номер. — Иван Иваныч?.. Привет, дорогуша, привет!.. Угадал. А я по твою душу. Письмо, понимаешь, мы получили довольно неприятного для тебя содержания... Разберемся, посмотрим. Дружба, как говорится, дружбой, а табачок врозь... Постараюсь, спи спокойно... Да, в общем-то у меня все. Хотя постой-постой, чуть не забыл! Там в шестом номере поселилась наша новая сотрудница, между прочим — учти! — заведующая отделом городского хозяйства, чувствуешь?.. Уже доложили? Тем лучше... Не финти, Иван Иваныч, не вынуждай беспокоить по таким пустякам первого... Это деловой разговор. Будь здоров и не кашляй.
Пока редактор разговаривал с Попиковым, который заведовал райкоммунхозом, Наталья исподтишка разглядывала его. Раньше, когда Зиновий Евграфович знакомил ее со своей «философской системой», было как-то не до этого. Сейчас она нашла его довольно приятным, симпатичным, хотя и грубоватым. Но было в нем нечто такое, что непременно, думала Наталья, должно привлекать, притягивать к нему людей. Добрые глаза, мягкий голос, а лицо вот болезненное, с нехорошей желтизной, и щеки впалые. Впрочем, это могло и показаться, потому что редактор был небрит.
— Не успел сегодня побриться, — виновато сказал он, потирая тыльной стороной ладони подбородок. — Жена больная лежит, пока туда-сюда, а время не ждет. В парикмахерскую зайти, что ли?.. — Он как бы и извинялся, и спрашивал совета одновременно. — А может, взять у Володи его электротрактор?.. Нет, не могу бриться этой механикой, тошнит от нее. И в райком еще идти надо...
— А что мне делать? — спросила Наталья.
— С гостиницей вопрос улажен. Если уж нагрянет какое-нибудь высокое начальство, вас переведут в другой номер, но тоже в отдельный. Попиков боится нас! Поживете пока в гостинице, а там что-нибудь придумаем. Сейчас отдыхайте. Погуляйте по городу, осмотритесь. Возможно, сразу и тему какую-нибудь наметите. Свежим глазом многое виднее. А завтра, Наталья Михайловна, запрягайтесь, если не передумали...
— Ну, что вы.
— Хорошо, хорошо. Кстати, как у вас с деньгами? А то я распоряжусь выдать аванс. Подъемные и проездные вам не положены, раз без трудового соглашения, но мы вам все оплатим, компенсируем расходы.
— Спасибо, — сказала Наталья. — У меня есть деньги. Ничего не надо компенсировать.
— Вашим отделом пока заправляет в основном Ираида Александровна, она введет вас в курс дела. А мне пора, прошу прошения.
Наталья вышла в коридор, постояла в раздумье и решила зайти в отдел. Ей хотелось поближе познакомиться с Колесниковой.
Ираида Александровна, похоже, ждала ее.
— Как вам показался ЗЕТ? — с ходу спросила она.
— Кто?
— Шеф. Зиновий Евграфович Тимофеев,а короче — ЗЕТ. Курите. — И она тоже протянула пачку «Беломорканала», а Наталья почему-то подумала, что Колесникова подражает редактору.
— Я сигареты. — Она полезла в сумочку.
— Боюсь, душечка, что придется привыкать к папиросам. Здесь не бывает хороших сигарет. А ЗЕТ мужик правильный и справедливый. Трудно ему. — Она глубоко затянулась. — Не ладит с начальством. Подлясов, который ведает сельским хозяйством, метит на его место, а вообще мелкий шут из неудачников, и тем особенно опасен. Никогда не откровенничайте с ним. Володя приятный мальчик, но слишком самовлюблен. Пишет неплохие фельетоны и никудышные стихи. Однако считает наоборот. Он обязательно будет читать вам свои стихи. Ему необходимы слушатели, а главное — почитатели. Похвалите его, сделайте человеку приятное. О бабах молчу, не терплю сплетен. Ваш стол у окна. С бумагами разберетесь сами, у меня в работе три материала по вашему отделу. Доведу их до полосы. Кажется, все. — Она огляделась по сторонам. — Вы замужем?
— Нет.
— Володя у нас тоже холостяк.
— Сколько раз в неделю выходит газета? — пропуская мимо ушей замечание насчет семейного положения Володи, спросила Наталья.
— Три. Вторник, четверг, суббота. Вас ведь Наташей зовут?
— Да.
— Скажите, какого черта вы притащились в эту богом забытую дыру, что привлекло вас здесь?
—
