Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ей надоел этот вопрос, который задавал каждый, с кем она знакомилась, и она понимала, что зададут еще не раз.
— Ясно, — сказала Ираида Александровна.
Открылась дверь, вошел Володя. Он улыбался широко и восхищенно, глядя на Наталью.
— Не глазей так откровенно, — усмехнулась Ираида Александровна. — Лучше пригласи Наташу в ресторан поужинать и заодно почитай ей новую поэму. Мне нужно кончать в номер статью.
— И все-таки совершенно напрасно бог не наградил тебя рогами! — сказал Володя. — Наверное, он исходил из принципа, что бодливой корове рога ни к чему.
— Просто рога — привилегия мужиков, — отозвалась Ираида Александровна, продолжая писать. — И я не желаю тебя, в частности, лишать этой законной привилегии. Запомни это, Володечка, и не мешай мне творить. Наташа, вы не обращайте внимания на его глупые замечания. Говорить глупости у него в крови. Между прочим... — Она перестала писать. — Почему бы нам не собраться вечерком у меня? Мой благоверный отбыл в уезд. Шиллер, ты как?
— Забито! — сказал Володя радостно.
— А вы, Наташа?
— С удовольствием.
— Только без Подлясова! — предупредила Ираида Александровна. — А то притащит свою каракатицу, и та будет весь вечер корчить из себя умную. Байрон, позаботься о напитках. У тебя, кажется, знакомая директриса гастронома. С деньгами потом разберемся.
— У меня есть деньги, — сказала Наталья. — Я приехала, с меня и причитается.
— Слыхал, Гете? Так поступают интеллигентные люди. Но мы все же скинемся, Наташа. Пижонство излишне. Ступайте, дети.
* * *
К шести вечера, как и договорились, Володя зашел за Натальей. Она еще не была готова и, попросив Володю обождать, ушла в спальню переодеваться. Ради первого появления в местном обществе Наталья решила надеть любимое свое платье. Правда, были и сомнения: не слишком ли оно короткое для Белореченска?..
Гуляя днем по городу, она как-то не обратила внимания, что носят здешние женщины. Девчонки не в счет.
— Володя, — позвала Наталья, — у вас в моде «мини» или «макси»?
— Кому что нравится, — неуверенно ответил он, и она представила, как он смутился и покраснел.
Ей сделалось смешно.
— А вам?
— Если у женщины красивые ноги, по-моему, лучше «мини».
«Что ж, — сказала себе Наталья, — чем-чем, а красивыми ногами бог меня не обидел».
Она вышла из спальни, и Володя вскочил.
— Я готова... Ничего мне это платье? — Она прекрасно знала, что это платье очень идет ей, особенно с лакированными туфлями-лодочками, в которых она сейчас была, и не то чтобы Наталье хотелось лишний раз убедиться в этом или услышать похвалу от мужчины, просто у нее вдруг пробудилось веселое, игривое настроение, и она дразнила Володю...
— Прекрасно, — тихо сказал он, не отводя взгляда от ее ног.
— Тогда мы можем идти.
Дежурная, а дежурила в этот день уже не Лукинишна, проводила их до двери и пожелала хорошего отдыха. Наталью удивила такая вежливость и предупредительность. Она отнесла это на счет того, что живет в шестом номере. А Володя, когда они спускались по лестнице, как бы между прочим пояснил:
— Моя тетка. Сестра матери.
— Вот как?.. В Белореченске, должно быть, почти все родственники?
— Не совсем, но многие.
На площади стоял автобус.
— Пойдемте быстрее, — позвал Володя. — Может, успеем.
Кондукторша, как и шофер, были те же самые, что и ночью, когда Наталья ехала с вокзала. Оба они откровенно и с интересом разглядывали ее, покуда стоял автобус (здесь была двадцатиминутная стоянка), однако Наталья не обращала на это внимания. Ей был понятен интерес людей к новому человеку.
Народу набралось немного, и в основном женщины: возвращались домой с базара. Где-то после второй остановки, когда свернули за угол, стали нагонять бегущего мужчину. Он был в кирзовых сапогах, в трусах почти до колен и в голубой майке. В правой руке держал сверток.
— Смотрите, смотрите! — закричала какая-то женщина, тыча пальцем в стекло. — Фестиваль у нас какой, что ли?
Все пассажиры прильнули к окнам.
— Вот чудак! — сказал Володя.
— От инфаркта, наверно, бегает, — сказала Наталья. — Это модно.
— А формочка ничего себе!
— Нюрка! — опять закричала та же женщина. — Нюрка, глянь, никак это твой Гришка бежит?!
— Гришка?! — воскликнула кондукторша. — Точно, он, окаянный. Во гад, во гад какой!
Автобус оставил бегуна позади, шофер посигналил ему.
— И что это он разбегался у тебя голышом? — приставала женщина к кондукторше. — Срамота-то, господи!..
— С ночной сегодня пришел, — стала рассказывать кондукторша. — Я взяла и спрятала его брюки, чтобы не шлялся с приятелями, а сидел бы дома. Как выйдет, гад ползучий, обязательно нажрется.
— А в руке-то, кажись, бутылка...
— И завернул культурненько, не подумаешь!
— Я ему дома дам! — погрозилась кондукторша.
— Ты, Нюрка, в другой раз и трусы спрятай, все исподнее, тогда не убежит!
В автобусе поднялся громкий смех, все наперебой давали кондукторше советы, как удержать мужика дома. Поначалу она сердито огрызалась, но скоро и сама принялась смеяться.
— Нам выходить, — позвал Володя Наталью.
Они вышли, и разговор в автобусе немедленно переключился на них. Вернее, на Наталью. Всем хотелось знать, кто она такая и откуда взялась.
— Вчера с вечерним приехала, — сказала кондукторша.
— А с кем это она?
— Володька Нестеров, Николая Пантелеича сын. В газетке который работает.
— Бойкая, видать, — осуждающе проговорила одна из женщин. — Не успела приехать и уже подцепила такого жениха!
— Она и сама красивая, — возразила другая женщина.
— Чего там красивого! Одни коленки. А с лица так себе.
— И Володька хорош! — сказала кондукторша.
Автобус как раз остановился на кольце у вокзала. Шофер повернулся и громко высказался:
— А что Володьке? Баба что надо!
— Ну и кобелье же вы, мужичье! —
