— Твой Бардин…

— Не мой. Чижик, может, к сожалению, а может, ксчастью. Хоть ты меня и упек на пять лет в тюрьму, но в детстве мы дружили, и впамять об этом детстве, розовом и счастливом, я тебя предупредила. Если тысовету не внял, я не виновата.

— Лийка, подожди, что ты болтаешь…

— Тебе не следовало жениться на подружке Китайца. Я ееузнала. И Бардин наверняка тоже. Все. Валя, говорить нам больше не о чем.Прощай, — Я дала отбой, зашвырнула трубку под сиденье, подумала и самаустроилась на полу между кресел, особенно даже не прячась.

Валька появился через двадцать минут, завел машину, ни разуне обернувшись, положил на переднее сиденье пакет, завернутый в плотную бумагу,и рванул с места как ошпаренный. Я поглядывала в окно, но в основном виделаветви деревьев и верхние этажи зданий, но кое-что на глаза все же попадалось,например вывески, это позволяло ориентироваться, и очень скоро я сообразила,куда он держит путь. Выбирая улицы потише да подальше от центра. Валька покинулгород. Мелькнул пост ГАИ, мы свернули, через несколько минут еще поворот. Пригородостался позади.

Сверток на переднем сиденье выглядел внушительно, и все же ясомневалась, что особо ценные вещи Валька хранил в квартире. Стемнело, когдамы, подпрыгивая некоторое время на колдобинах по очень скверной дороге, наконецзатормозили. Валька распахнул дверь, взял пакет и торопливо вышел, я приподнялаголову и огляделась. Мы находились в каком-то садовом кооперативе, дорожка,посыпанная гравием, домик с резным крылечком напротив. Валька как разнаправлялся к нему. Осторожно открыв дверь, я выбралась из машины, напомнивсебе, что в темноте звук разносится далеко и мне следует вести себя потише. Вдоме, расположенном чуть дальше, горел свет, на тропинке появился кот ипосмотрел на меня с подозрением, а я зашагала в том направлении, где минутуназад исчез Валька. Куда он делся, понять нетрудно. Дверь садового домика былаоткрыта, я поднялась на крылечко и заглянула внутрь. Горел свет, в трех шагахот меня начиналась лестница на чердак. Я подняла голову, тишина. Ступая наносках, прошла в единственную комнату. Вальки не было, я вернулась к лестнице,уловила какой-то шум внизу и насторожилась. Постояла, чутко прислушиваясь, илишь после этого догадалась чуть продвинуться вперед. За лестницей, ближе кстене, был лаз в подпол, сейчас открытый, мелькнул луч фонарика, я устроиласьна нижней ступеньке лестницы и стала ждать. Прошло минут десять, я слышалаглухие удары, что-то упало". Валька выругался, луч фонаря переместился кмоим ногам, а вслед за этим я увидела Валькину голову, она как раз появилась излаза.

— Как ты меня нашла? — спросил он хмуро.

— С тобой приехала.

— Вот черт…

— Ага. Ты всегда был немного бесшабашным парнем.

Он внимательно оглядел меня и, не заметив оружия,успокоился, положил на пол возле моих ног сверток, по виду тяжелый, завернут онбыл в темную тряпку, бывшую когда-то спецовкой или рабочим халатом.

— Золотишко? — кивнула я. — Выглядитвпечатляюще.

— Чего б тебе не свалить из города, как япросил? — вздохнул он.

— Поболтать с тобой хотелось, о старых добрых временах.Ностальгия замучила.

— Ага. — Он достал пистолет, посмотрел на меня иулыбнулся.

— Не чуди, — обиделась я. — Мы вдвоем,кричать «караул» я не собираюсь, просто хочу кое-что выяснить.

— У меня на болтовню времени нет.

— Чья домушка?

— Родителей жены… была. Теперь у них дача, километровдесять от города.

— А жена твоя дома? Вместе с сынишкой? Ты их прихватитьне собираешься? — Глаза Вальки недобро сверкнули, но отвечать он не стал,только усмехнулся, — Правильно. В бега с ними не с руки, а с такимбогатством… — кивнула я на сверток, — Парень ты молодой, заведешь ещесемью. Может, даже не одну. Хотя супруге твоей, очень возможно, придетсянесладко.

— А мне плевать, — заявил Валька, — Пацанажалко, привык, а она… была шлюхой, ею и подохнет. Хочешь, уедем вместе?

— Ты это серьезно? — удивилась я.

— Конечно. Если б ты не была такой дурой, давно быпоняла, что… в общем, я уже говорил.

— В том смысле, что любил меня долго и упорно? А не поэтой ли причине упек меня в тюрьму?

— Я не упек, — обиделся Валька. — Ты самавиновата… — Он сел напротив, свесив ноги в лаз, а я мысленно усмехнулась,совсем как в детстве? мы сидим на дереве, нервируем кошек и соседей и болтаемвсякую чепуху.

— О золотишке ты узнал от будущей супруги?

— Ну, узнал. Китаец ее колотил почем зря. Между прочим,правильно делал. А она баба глазастая, и ушки у нее на макушке, да и он, дурак,при ней пару раз брякнул… Как-то по пьяному делу надавал ей затрещин ивышвырнул из дома, в одном кабаке нас и свела судьба. Если б я знал, кто онатакая, близко бы не подошел. Китаец был человеком, а мы так… шпана дворовая. Аона в меня вцепилась, как репей, и про золотишко рассказала. Только что толку,если его нельзя взять. И тут… сама все знаешь. Я надеялся. Славка за тобойпопрется и убийство на него спишут, он ментам поперек горла стоял, и такойподарок они не проворонят. Но Славка умный, он тебя послал, а сам делал вид,что не знал, где ты и зачем могла отправиться к Китайцу. Вот и все.

— Ясно. Чего ж ты тогда, прихватив золотишко, из городане смылся?

— Смоешься, как же… могли заподозрить. Надо было здесьпроблемы решать…

— И ты рассудил, что лучшее решение проблем — этоперекинуться к Хрулю.

— Мне у Еремея ничего не светило. Славка твой из себякрутого корчил, а в делах — дурак дураком, а я всю жизнь на побегушках? АХрулев — мужик толковый и меня уважал.

— Может, и не уважал, конечно, но выгоду для себяуглядел сразу.

— Пожалуйста, если тебе так больше нравится. Тебепросто не повезло…

— Ага. Я оказалась в ненужном месте в ненужное время.Золотишко ты свистнул, но попользоваться не рискнул. И Славку боялся, а ну какдогадается, кто на самом деле пришил Китайца. Особенно когда я вернусь и мы сбывшим возлюбленным не спеша все обсудим… Славку за две недели до моеговозвращения ты пытался укокошить? — спросила я, не ожидая ответа, он и безтого мне был известей — А тут еще Бардина нелегкая принесла… И я устроиласьработать в ресторан… Сплошная головная боль. Ты ведь понял, что я вас с Хрулемв подворотне засекла, и решил по большой любви меня еще лет на десять в тюрьмупристроить.