— Да ничего, — ответила Пейдж. На самом делерасставание прошло гораздо тяжелее, чем она предполагала.

— Мне не хватало тебя, — признался он, глядя ей вглаза.

— И мне, — тихо сказала она. — Я не думала,что будет так тяжело, так грустно и одиноко. Хотя в общем-то это к лучшему —под конец мы непрерывно ссорились, не могли видеть друг друга. Теперь получше,только грустно.

Я чувствую себя увереннее и смелее, чем раньше, но иногда, вобщем… — она задумалась в поисках нужного слова, — какой-тонезащищенной. — Она так долго была замужем, что теперь чувствовала себякак-то неуютно.

— Но ты не такая уж незащищенная. Ведь это ты решалавсе проблемы, Брэд отстранился от всего.

Это верно, и она только сейчас начала понимать. За последниедве недели он только пару раз заезжал к Алли.

Слава богу, что он еще хоть с Энди общался.

— Да, как ни странно, я только теперь начинаю это понимать.Когда после шестнадцати лет брака оказываешься там же, где и был в самомначале, правда, без нескольких полотенец, столового серебра и лучшего тостера…Она улыбнулась. Дело было, конечно, не в этом, но почему-то у Пейдж саднило вдуше оттого, что Брэд забрал эти вещи.

— Обидно, правда? — рассмеялся Тригви. —Дана, когда уходила, забрала ровно половину того, что у нас было.

Все по-честному: ей — половину всего, и нам столько жеоставила. Вспоминать не хочется! Половину ламп прихватила, половину сервиза,кухонной посуды и столового серебра. Теперь у меня нет пары ни для чего в доме,и когда мне приходится готовить что-то для гостей, я чертыхаюсь, потому чтомногое из того, что нужно в хозяйстве, уехало с ней в Англию.

— Ясно, — усмехнулась Пейдж. — Сначала Брэдтоже говорил, что ему ничего не нужно. Потом вдруг выяснилось, что Стефани нетак хорошо подготовилась к семейной жизни, как он думал. Частенько, когда явозвращаюсь домой, я нахожу записку, где он пишет, что взял то или другое «всчет своей доли». Не знаю, когда он умудряется это делать, но всегда этопроисходит в мое отсутствие. Словно он специально подкарауливает, когда я уйдуиз дома. А вчера он унес серебряное блюдо, которое подарила мне мать на деньрождения.

— Тебе нужно дать ему понять, что ты не в восторге отего поведения. Если так дальше пойдет, не знаю, с чем вы останетесь.

— Да… сковородки… кастрюли… лыжи… Вот к чему всеприходит под конец, правда? Похоже на распродажу воспоминаний.

При этом сравнении он улыбнулся. Пожалуй, она права. ПотомТригви набрался духу и спросил о том, что давно его интересовало:

— А что вы с Энди собираетесь делать летом?

— Летом? О господи… верно, ведь уже начинается июнь…Даже не знаю. Но думаю, что мы не сможем бросить Алли и куда-нибудь уехать.

— А что, если перемен так и не произойдет? Может быть,вы сможете где-то отдохнуть, необязательно же уезжать далеко.

Пейдж улыбнулась — она и не подумала об отдыхе, а вот Тригвиоб этом вспомнил. Если не будет изменений?

Действительно, почему бы и не съездить куда-нибудь нанесколько дней? Сможет ли она развлекаться, пока Алисон лежит в коме?

— А ты имеешь в виду что-нибудь конкретное? —спросила она;

— На пару недель на озеро Тахо. Мы ездим туда каждыйгод, и Бьорн был бы рад, если бы Энди поехал вместе с ним. — Тригвивнимательно посмотрел на нее. — И я был бы рад, если бы ты поехала с нами…Тебе, в конце концов, тоже надо отдохнуть!

— Что ж, звучит неплохо, — сказала онанаконец. — Посмотрим. Это будет зависеть от состояния Алисон. Когда высобираетесь поехать?

— В августе.

— Через два месяца. За это время может многоеизмениться. Либо никаких перемен, либо начнет выздоравливать. Время покажет.

— Хочу, чтобы ты просто помнила о моемпредложении. — Тригви проговорил это с трогательной серьезностью.

— Непременно. — Она улыбнулась, и их руки намгновение сомкнулись — между ними пробежала искра, словно разрядилось всенакопившееся за это время напряжение.

Да, Тригви старался не тревожить ее в этот тяжелый момент еежизни, но все-таки она была так нужна ему!

Пейдж уехала домой очень поздно, уставший Энди заснул прямов машине. Да, это был чудесный уик-энд, Пейдж давно не чувствовала себя такпокойно.

После того как она уложила Энди в кровать и легла сама,вдруг раздался телефонный звонок. Это звонил Тригви.

— Мне не хватает тебя, — сказал он, и онаулыбнулась теперь, когда Хлою выписали домой, они не смогут так частовстречаться в госпитале, разве что он специально заедет туда, ведь он хорошознает ее расписание. — Теперь мне всегда не хватает тебя. — ГолосТригви звучал глухо. Пейдж в последнее время старалась не думать о нем. Онахотела пережить траур по своему браку и гнала от себя мысли о своей будущейжизни, о том, как она относится к Тригви, но ей тоже не хватало его общества.

С ним всегда легко и приятно, он такой добрый ипривлекательный. — Когда мы снова встретимся? — спросил он. — Неможем же мы прожить всю жизнь в приемной интенсивной терапии. — Пейджулыбнулась, вспомнив проведенные там бесконечные часы и поцелуи, которыми они сТригви обменивались второпях, тайком, как нашалившие подростки.

— Надеюсь, мы сможем видеться и в другойобстановке, — ответила она.

— Я тоже. Но все-таки, может быть, нам удастсявстретиться в ближайшее время по-настоящему, без детей, без медсестер и не вбольничном кафетерии.

Это забавно. Давненько никто не назначал ей свиданий — ужемного-много лет. Почему-то при одной мысли об этом она почувствовала себя юнойи красивой.

— Я совсем не против. — После несчастного случаяПейдж только один раз была в ресторане — с матерью, сестрой и мужем. Но теперьее приглашает Тригви, это совсем другое дело! — Ты хочешь, чтобы я самасоорудила ужин или приглашаешь меня?

— Нет, — воскликнул он, — никаких норвежскихотбивных и шведских мясных шариков! Никаких сандвичей с арахисовым маслом.Настоящая еда, ресторанная. Что ты думаешь о «Серебряном голубе» вчетверг? — Этот ресторан в городке считался романтическим, и к тому же оннаходился недалеко от дома.

— Замечательно, — сказала она, впервые за этинедели чувствуя себя счастливой. Ему всегда удавалось сделать так, что онаощущала себя женщиной, даже если на ней был старый свитер и потертые джинсы!

— Я заеду за тобой в семь тридцать, идет?

— Отлично. — Она сможет оставить Энди с Джейн илизакажет прислугу на пару часов. И тут она искренне и счастливо рассмеялась.

— Чему ты смеешься?

— Я подумала, что это мое первое свидание за семнадцатьлет. Я не уверена, что помню, как себя надо при этом вести. Знаешь, я дажеволнуюсь.