— Мне плевать, кто тут чего хочет, — гнул свое Джеб. — Имбудет полезно. Как брокколи вместо шоколада. Чем больше мы узнаем о Вселенной,тем лучше — не говоря уже о новых жителях нашей планеты.

— Что это изменит, Джеб? Думаете, я подскажу вам способуничтожения Душ? Помогу переломить ситуацию? Все давно кончено, Джеб.

— Пока мы здесь, ничего не кончено. — Разумеется, он сноваменя поддразнивал. — Я не жду, что ты станешь предателем и выдашь нам секреткакого нибудь супероружия. Просто, на мой взгляд, нам нужно больше знать омире, в котором мы живем.

Я вздрогнула при слове «предатель».

— Я не могла бы выдать секрет супероружия, даже при желании.У нас нет никаких слабых мест, ни одной ахиллесовой пяты: ни врагов в глубинахкосмоса, способных прийти вам на помощь, ни вируса, который стер бы нас с лицаземли, не затронув вас. Простите.

— Ладно, не парься. — Он сжал руку в кулак и шутливо ткнулменя в плечо. — Знаешь, тут чертовски скучно. Так что не удивляйся, если людивдруг захотят послушать твои рассказы.

Я знала, что Джеб так просто не отстанет — он не умелсмиряться с поражением.

За обедом я обычно сидела с Джебом и Джейми, если тот неучился и не выполнял каких нибудь поручений. Иен всегда усаживался рядом, хотьи немного в стороне. Я с трудом воспринимала его в новой роли добровольноготелохранителя. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — а значит, с человеческойточки зрения, тут таился некий коварный замысел.

Как то раз за ужином ко мне подсел док — через несколькодней после моего отказа учить людей «для их же блага».

Шэрон осталась сидеть на своем обычном месте, в самом дальнемуглу. Сегодня она ужинала в одиночестве, без матери. Доктор направился ко мне,но она даже не обернулась. Огненная грива Шэрон, собранная в пучок на затылке,открывала напрягшуюся шею и сгорбленную спину, застывшую в немом упреке. Мнетут же захотелось встать и уйти, чтобы не давать ей повода.

Джейми заметил паническое выражение в моем взгляде и взялменя за руку. У него развилась сверхъестественная способность чувствовать мойиспуг. Я вздохнула и осталась на месте. Слишком уж покорно я потакала всемжеланиям этого мальчишки, это наводило на тревожные мысли.

— Как дела? — непринужденно спросил док, скользнув засоседний стол.

Иен, сидевший неподалеку, развернулся вполоборота, как быпоказывая, что он с нами. Я пожала плечами.

— А мы сегодня варили суп, — объявил Джейми. — До сих порглаза щиплет.

Док вытянул вперед ярко красные ладони.

— Мыло.

Джейми рассмеялся.

— Твоя взяла.

Док шутливо поклонился и повернулся ко мне.

— Анни, можно задать один вопрос… — Он умолк. Я поднялаглаза.

— Я вот думаю… Из всех планет, где ты побывала, какой видфизиологически ближе всего к людям? — Док наклонился вперед, подперевподбородок ладонями.

Я заморгала.

— Почему вы спрашиваете?

— Биологическая особенность вида такая — любопытство. Менязаинтересовали ваши Целители… Где они научились «излечивать, а не маскироватьсимптомы» — кажется, ты так выразилась? — Мягкий голос доктора разносилсядальше, чем обычно. Несколько человек посмотрели в нашу сторону: Труди, Джефри,Лили, Уолтер…

Я покрепче обхватила себя руками, стараясь сжаться, статьнезаметной.

— Это уже два вопроса, — пробормотала я.

Док улыбнулся и жестом пригласил меня продолжить. Джеймисжал мне руку. Я вздохнула.

— Вероятно, Медведи с планеты Туманов.

— Где грызодеры? — прошептал Джейми. Я кивнула.

— А в чем сходство? — выпытывал доктор.

Я мысленно усмехнулась: тут явно приложил руку Джеб — однакопродолжила.

— У них много общего с млекопитающими: шерсть,теплокровность. Их кровь несколько отличается от вашей, но, по сути, выполняетте же функции. Они обладают эмоциями, сходными с людскими, у них естьпотребность в социальном общении и творчестве.

— В творчестве? — Док придвинулся ближе, словно увлеченныйуслышанным. — Как это?

Я посмотрела на Джейми.

— Ты знаешь. Почему бы тебе не рассказать доку?

— А вдруг я что нибудь напутаю?

— Не напутаешь.

Он посмотрел на доктора, тот кивнул.

— Ну, у них удивительные руки, — восторженно начал Джейми. —У них что то вроде сдвоенных суставов: гнутся в обе стороны. — Он растянулпальцы, словно пытаясь выгнуть их в другую сторону. — Одна сторона мягкая, какладошка, а другая — вся словно покрыта лезвиями! Они режут лед, ваяют ледяныескульптуры, строят города с кристальными замками, которые никогда не тают!Очень красивые… Скажи, Анни? — Он повернулся ко мне за поддержкой.

— Они видят в другом световом спектре, — подтвердила я. —Лед переливается всеми цветами радуги. Города — предмет их гордости. Медведивсе время стараются сделать их еще более прекрасными. Я встречала одногоМедведя, его звали… ну, скажем так, Творящий сияние, только на их языке этозвучит красивее: он в совершенстве чувствовал лед, и великолепные творенияявлялись ему во сне. Мне довелось любоваться его скульптурами — одно из самыхпрекрасных моих воспоминаний.

— Им снятся сны? — тихо спросил Иен.

— Не такие красочные, как у людей, — усмехнулась я.

— Откуда ваши Целители берут информацию о физиологии новыхвидов? Они прибыли на нашу планету во всеоружии. В начале вторжения неизлечимыепациенты покидали больницы на своих двоих… — Узкий лоб дока пересекла глубокаяморщина. Как и все люди, он ненавидел захватчиков, но в отличие от остальныхеще и завидовал им.

Мне не хотелось отвечать. К этому времени нас слушала всястоловая, а время сказочек про Медведей с их ледяными скульптурами прошло. Мыперешли к истории поражения человечества.

Док сосредоточенно хмурился.

— Они… берут образцы, — пробормотала я.

— Похищение инопланетянами, — понимающе ухмыльнулся Иен.

Я не обратила на него никакого внимания. Док пожевал губами.

— Логично.

Воцарилась тишина, как в мой первый приход на кухню.

— А откуда вы взялись? — спросил доктор. — То есть тебеизвестна история вашего зарождения как вида, вашего развития?