фиктивные и не очень, в одно целое, начал описывать их. У Лейта сложилось стойкое впечатление, что он препарирует сам себя. Отрезает кусочек за кусочком, нумерует, даёт наименование, рассматривает тщательно под микроскопом и откладывает в сторону — к уже изученным и посчитанным.

— Я бывший военный, трижды или четырежды якобы умиравший. Я предатель земного правительства. Я тот, кто посчитал, что может решать судьбу всей Земли и всего человечества. Я трус, отважившийся заглянуть в глаза своему страху и своей совести…

— Это всё, кем вы были прежде. А сейчас, в эту минуту — кто вы?

— Я тот, кто пытается найти себя.

— Что же вы ищите?

— Жизнь. Меня бросает в дрожь от одного недавнего воспоминания. Несколько дней назад я случайно столкнулся в коридоре с послом Кошем. Он назвал меня… Несущим смерть, — Деленн от удивления расширила глаза — ей явно было знакомо это имя. Но перебивать Лейта она не стала. — И это не то, кем я хотел бы быть или стать однажды. Наоборот! Я всю жизнь пытался защитить свою родину, искренне верил в идеалы. Даже смирился с тем, что иногда родину приходится защищать от неё самой. Эти идеалы на моих глазах разрушились. У меня под ногами одни руины… Наверное, это всё ужасно глупо звучит. Извините.

— Не нужно извиняться… — остановила его посол. — Так кому же сейчас принадлежит ваша верность?

— Моя верность… — эхом повторил Лейт и надолго задумался. Снова инопланетянка заставляла его искать ответы, которых он не знал. Может быть, чувствовал сердцем, но не знал слов, чтобы выразить эти чувства. Он всё же попытался. — Если я скажу, что Земле — совру, сам того не желая. Да, я люблю свой родной мир, но я только что пошёл против его правительства. Человечеству? Тоже не совсем тот ответ. Я пытаюсь быть верным общим идеалам человечности, справедливости… — Лейт пожал плечами. Однако посла этот ответ вполне устроил, потому что она кивнула и поставила перед Дорффом другой вопрос.

— Вы говорили о предательстве. Вы действительно считаете себя предателем? Ведь есть разница между тем, чтобы нарушить те правила, которые считаешь верными, и тем, чтобы иметь смелость пойти против сильнейшего или наделённого властью, если уверен, что он неправ.

— Я давал присягу. И это были не пустые слова, госпожа посол. Но я был вынужден сделать всё, что ей противоречит.

— Кому же вы присягали?

— Земле. Я клялся служить своему миру и защищать свой народ.

— Предавали ли вы тех, кому присягали? — судя по едва заметной улыбке, отражённой в глазах Деленн, она явно подталкивала Лейта к какому-то выводу. — Не по букве, по духу.

— Хм… Я предотвратил исполнение преступного приказа, — неуверенно начал Лейт, и минбарка одобрительно кивнула. Чувство вины, которое давило на Дорффа сильнее, чем гравитация, и не позволяло ему взлететь к новым целям и идеалам, начало было ослабевать. Но Лейт снова оказался прикован к прошлому, и на этот раз — сомнениями. — Но такой приказ всегда сможет повториться, и уже он будет отдан не мне, а кому-то, кто выполнит его, не задумываясь. И сейчас мне нет места ни на Земле, ни тем более в армии Альянса. Я не смогу вернуться домой живым — меня убьют.

— А вам бы хотелось?

— Вернуться на Землю или вернуться к службе?

— Пусть это будут два разных вопроса.

— Я не хотел бы вернуться на службу к тем людям, которые отдают такие приказы, — Деленн снова одобрительно кивнула. — А насчёт Земли, если вы конкретно о планете… не знаю. Смотря в каком качестве.

— Где находится дом вашего сердца и есть ли у вашего сердца дом?

— Дом моего сердца? — не понял Дорфф.

— Место, куда можно вернуться. И куда хочется возвращаться. Или не возвращаться, но знать, что вернуться можно.

— Теперь, видимо, нет.

— А было ли такое место?

Лейт задумался и на этот раз надолго… Кажется, в таком, наполовину метафизическом, смысле Дома у него не было. Он перебирал в голове все места, где бывал, где задерживался хотя бы на одну ночь, но это всё было не то. Родительский дом? Нет, для них Лейт Дорфф умер три года назад, и глупо было бы сейчас бередить эти раны, мечтая вернуться туда. Штаб-квартира в Сан-Диего? Что угодно, но не дом. Туда он не возвращался, чтобы отдохнуть после долгого пути и утомительной работы. Скорее наоборот — это место бесконечных долгов, которые раз за разом взваливал на себя Лейт.

В очередной раз он вспомнил Нейлу. Могут ли люди быть домом сердца?

— Есть одно место, которое могло бы им стать… но не стало. — Лейту казалось, что он несёт какую-то чушь. Но начни он исправляться, запутается ещё больше.

Деленн снова кивнула, будто подводя итог, и, выдержав паузу, продолжила:

— У моего народа есть три касты, и у каждой из которых свой жизненный путь. Путь воина — служение обществу своей силой, отвагой, готовностью к самопожертвованию. Путь ремесленника — служение обществу своим мастерством и совершенствованием своего искусства. Путь жрецов — служение обществу своими знаниями… А каков ваш путь?

— Мой путь чем-то похож на путь воина, — Лейт порадовался, что Деленн наконец задала вопрос, на который у него был ответ. — Я сделал осознанный выбор, был готов к тому, чтобы отдать свою жизнь…

Но вместо кивка она подняла руку и мягко прервала его:

— Вы опять говорите о своем прошлом. Вы держитесь за него так сильно, будто боитесь упасть. Но будущее — это не пропасть. Это дорога, которую вы выстраиваете в настоящем своими намерениями, помыслами и целями. Каков путь, что лежит перед вами? Каким путём вы хотели бы пойти?

Как ни странно, ещё до того, как Деленн закончила говорить, Лейт уже знал ответ на её вопросы. Он очень удивился, что это знание не открылось ему раньше, ведь оно так очевидно!

— Когда я пребывал в полном забвении, без прошлого и без будущего, я искал опорную точку. Мне нужно было что-то, что дало бы мне подсказку, где искать себя. Я всё вспомнил только потому, что меня очень тянуло в открытый космос. У меня не было якоря. Кроме космоса и звёзд. Я был пилотом истребителя. Правда, впоследствии мне пришлось пожертвовать этим… А ещё честью и доблестью. — Лейт снова вздохнул. — Простите, госпожа посол. Возможно, я не до конца понимаю ваши вопросы, иногда отвечаю совсем не то, что нужно…

— Важно, не что вы отвечаете… важно, как вы это делаете. Вы пытаетесь искать ответы, даже те, которых пока не знаете. Это очень хорошо.

— Боюсь,