– От чего она скончалась? – не успокаивался я.

– Черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью.

– На нее правда кирпич упал?

Доктор пожал плечами:

– Не уверен, что именно кирпич, но увечье нанес тяжелыйпредмет.

И тут в кабинет вошла женщина лет пятидесяти с суровымвыражением на лице.

– Этот человек из милиции, – сообщил доктор, – у него к вамвопросы.

Врач встал и ушел, не попрощавшись.

– Слушаю, – продолжая стоять, проронила Инга Вадимовна.

– Я не из органов, представляю частное детективноеагентство.

– Мне все равно, откуда вы, раз Геннадий Петрович велелответить на вопросы.

– Валерия Ермилова…

– Она умерла.

– Что она говорила перед смертью?

– Ничего.

– Но она позвонила нам по телефону.

Лицо Инги Вадимовны стало более приветливым.

– А-а… да! Это ваш номер я набирала? Но там ответилаженщина!

– Это моя хозяйка. Значит, Валерия перед смертью пришла всознание?

Инга Вадимовна кивнула:

– Да. Я снимала с нее одежду, а она вдруг так четкопроизнесла: «В сумочке визитка и мобильник, позвоните скорей».

– Вы не удивились? Такая травма – и вдруг разумная речь?

Инга Вадимовна вздохнула и села на место доктора.

– Нет, просто я поняла, что жить ей осталось совсем немного.Тридцать лет тут работаю и очень хорошо знаю: в преддверии смерти у многихлюдей откуда ни возьмись берутся силы. Очевидно, организм, борясь засуществование, выплескивает последние ресурсы.

– Хорошо, пусть так. И что вы сделали?

– Набрала номер, – спокойно продолжала Инга Вадимовна, – апотом приложила ей трубку к уху.

– Дальше?

– Все. Ее увезли в операционную, там она и умерла, на столе.Повезло ей.

– Хорошенькое везение, – возмутился я.

Инга Вадимовна вытащила из кармана халата пачку сигарет иповторила:

– Повезло, ушла без мучений. Я могла бы вам показать палатуреанимации, вот тогда бы вы поняли, каково людям приходится. «Легкой жизни я,дурак, просил у бога, легкой смерти надо бы просить». Не помню, кто из великихэто написал, но суть верно схвачена.

– А что еще вам говорила Валерия?

– Ну… пару раз прошептала: «Он… он… убил…» И все. Впрочем,слова могут ничего не значить, в таком состоянии люди неадекватны.

Я переписал из паспорта Валерии ее адрес, вернул документИнге Вадимовне и, попрощавшись, собрался уходить.

– Вспомнила! – вдруг воскликнула медсестра.

Я остановился как вкопанный.

– Что?

– Когда ее везли в операционную, она вдруг громко такпроизнесла: «Смерть пришла от них. За что? Они меня выгнали!»

Я вздрогнул:

– Это все?

– Да, больше ни словечка не проронила!

Услышав мой рассказ, Элеонора стала мрачнее некуда. Яспециально не сообщил ей последнюю фразу, сказанную Валерией. Побарабанивпальцами по столу, хозяйка спросила:

– Все?

– Да, – осторожно кивнул я, вжимаясь в спинку кресла.

– Больше ничего?

– Нет.

– Совершенно?

– Абсолютно, – ответил я и смело взглянул хозяйке в глаза.

– Говори, – велела она, – все до конца.

– Я выложил информацию полностью.

– Не ври, – буркнула Нора, – у тебя это плохо получается, яслишком хорошо знаю, ты вычитал где-то, что люди, когда лгут, отводят взгляд всторону, и теперь, если врешь, всегда ешь меня глазами.

– Я передал суть, остальное абсолютно несущественно!

– Изволь тебе напомнить, что ты ноги, а я голова, –процедила Нора.

Пришлось озвучить последние слова Леры.

– Они к вам не имеют никакого отношения, – я постаралсясмягчить удар. – Валерия ушла от нас около полудня, несчастье с ней случилосьночью. Скорей всего, она с кем-то вечером поругалась, ее выгнали вон… Фразабыла адресована не нам, а тем людям, знакомым.

– Замолчи, – велела Нора.

Потом она подрулила на кресле к бару, вытащила коньяк,налила в пузатый бокал, залпом выпила, закурила папиросу и уставилась в окно.

– Не переживайте, – я попытался хоть как-то утешить хозяйку,– это просто ужасное стечение обстоятельств, но вашей вины тут нет!

Внезапно Нора резко повернулась ко мне:

– Иван Павлович, знаешь, почему я основала «Ниро»?

– Ну… вы любите детективы, Рекса Стаута в особенности. Мнеон, кстати, тоже нравится.

– По поводу любви к криминальным романам правда, – кивнулаНора, – но есть еще одно обстоятельство, я о нем никогда никому нерассказывала.

Когда мне было семнадцать лет, сам понимаешь, в те годы ногиу меня великолепно ходили и внешне я была вполне даже ничего, влюбился в меняодин паренек.

…Костик буквально сох по Норе, а та не обращала внимания напарня, и тогда он придумал забаву. Он звонил ей вечером, в районе девяти, исообщал:

– Я решил из-за тебя покончить с собой, прощай, сейчаспрыгну с седьмого этажа!

Услышав в первый раз подобное заявление, Элеонора, не чуяпод собой ног, кинулась к Косте. Парня она нашла на подоконнике, кое-какуспокоив влюбленного, Нора ушла домой. Она-то думала, что инцидент исчерпан, аннет, через неделю ситуация повторилась, а затем такие звонки стали нормой.Примерно два раза в семь дней Нора носилась спасать потенциального самоубийцу.Ей, конечно, стало понятно, что Костя придуривается. Тот, кто на самом делерешил свести счеты с жизнью, никогда не станет торжественно предупреждать озадуманном окружающих. Следовало твердо сказать Косте:

– Хватит, я больше не приду.